Некрополи Перми …и не только – Тумбасов А. Н
Анатолий Николаевич Тумбасов (21.03.1925-05.07.2001)
Тумбасов Анатолий Николаевич (родился 21 марта 1925 г. в селе Кочкарь Троицкого округа Уральской области, умер 5 июля 2001 г. в Перми) – художник, график, публицист, журналист. Участник Великой Отечественной войны. Член Союза художников СССР с 1960 г. Член Союза журналистов СССР с 1965 г. Заслуженный художник РСФСР (1980). Почётный гражданин Перми (2001).
Анатолий Николаевич Тумбасов родился в небольшом старинном уральском селе, но уже в 1933 г. с родителями переехал в шахтёрский посёлок Пласт.
Именно здесь, учась в школе, он начал заниматься рисованием в изостудии, организованной художником Николаем Станиславовичем Качинским. Вместе с близким другом Ваней Чистовым они дали клятву: «Обязуюсь каждый свободный час уделять искусству. Клянусь не выпускать из рук карандаш и бумагу в любых условиях…»
В 1943 г. Анатолий Тумбасов был призван в армию. Он окончил школу механиков по авиавооружению и служил в штурмовом авиационном полку, занимаясь ремонтом самолётов, зарядкой пулемётов и подвеской бомб.
Верный юношеской клятве, на фронте он каждую свободную минуту рисовал – разрушенные бомбами дома, сожжённые деревни, портреты своих боевых товарищей, самолёты, которые готовил к боевому вылету.
Его работы из фронтового альбома позже не раз публиковались в газетах и журналах, экспонировались на разных выставках. Они же после войны помогли пройти отборочный конкурс в художественное училище.
Иван Чистов погиб осенью 1943 г. под Смоленском, и с тех пор Анатолий Николаевич всю жизнь исполнял заповедь умершего друга «рисовать за двоих».
После демобилизации в 1946 г. Тумбасов поступил в Свердловское художественное училище им. И. Д. Шадра. Через пять лет он окончил училище и приехал на работу в Молотов, в областное отделение Художественного фонда РСФСР.
Приезд художника в город совпал с началом строительства Камской гидроэлектростанции. Анатолий Николаевич постоянно ездил на стройку, на разных её объектах делал этюды, зарисовки.
В результате творческих поездок появилась серия очерков с рисунками, напечатанная в газетах и журналах, которая знакомила читателей со стройкой и её людьми.
С 1951 г. А. Н. Тумбасов являлся постоянным участником экспедиций Молотовского краеведческого музея. В начале пятидесятых годов он принимал участие в поездках на старинные заводы в Чёрмоз и Пожву, попавшие в зону затопления Камского водохранилища.
В результате были написаны картины на темы из истории уральских заводов, запечатлевшие исчезающие памятники промышленности. Увлечённый старинными заводами, он исследовал так же Кын-завод, Очёрский, Павловский, Суксунский.
Одновременно Тумбасов писал характерные виды посёлков и городов с их достопримечательностями, пополняя музейные фонды видами памятников старины и современности.
Древний город Чердынь
Ведущая тема творчества художника – преобразование природы созидательным трудом человека, и когда в 1955 г. на Каме началось строительство второй ГЭС – Воткинской, он продолжил свою работу.
Во время возведения объекта Анатолий Николаевич писал статьи, очерки, публикуемые в газете «Звезда», в литературном альманахе «Прикамье», на страницах журналов «Урал», «Уральский следопыт» и других.
Позднее в Пермском книжном издательстве по мотивам стройки вышли книги «Кама выходит из берегов», «Эхо камня Говорливого», «В разливах рек – моря». За постоянную и активную работу в печати его приняли в Союз журналистов страны.
В 1962 г. А. Н. Тумбасов был занесён в книгу Почёта строителей Камской ГЭС, а в 1965 г. вместе с лучшими строителями Воткинской ГЭС награждён медалью «За трудовое отличие».
Помимо двух Пермских ГЭС Анатолий Николаевич побывал на строительстве в Саратове, Красноярске, Братске, Саяногорске, Усть-Илимске. Везде с ним был мольберт и альбомы, везде были встречи с гидростроителями, которых он рисовал и о которых рассказывал в своих очерках, создав художественную летопись грандиозных строек своего времени.
В 1973-1974 гг. Тумбасов был в составе творческой бригады писателей и журналистов по созданию книги о березниковской индустрии. В результате поездок в Березники появилась серия рисунков «Березниковские калийщики».
Анатолий Николаевич много путешествовал. В его блокнотах имелись наброски из путешествий по сибирским городам, по лермонтовским местам, по Каме, Лене, Енисею, по Казахстану, Крыму, Албании.
Из наблюдений рождались рассказы с зарисовками природы, постоянно публикуемые на страницах газет и журналов. В Перми вышли его книги «Дрёма луговая», «Капельки», «Шмель на этюднике».
Публикации появлялись также и в центральных издательствах «Малыш» и «Детская литература».
Мелодия осени
Разъезжая в экспедициях по Пермскому краю Тумбасов запечатлел памятники архитектуры в Усолье, Чердыни, Ныробе, Пянтеге, Янидоре и других старинных городах и сёлах.
Более сорока лет писал он пейзажи Прикамья, создав многочисленные серии лирических и эпических картин, этюдов, посвящённых природе и объединённых в циклы «Родное Прикамье», «Наш край», «Этюды Прикамья» и другие.
В своих лучших работах художник мастерски отобразил неповторимость каждого мгновения жизни природы: и прелесть наступающих вечерних сумерек («Восход луны»), и холодок весеннего утра («Черёмуха»), и яркость и многоцветье летнего дня («Русское поле»).
Всю жизнь Анатолий Николаевич вёл большую воспитательную работу: охотно встречался со зрителями, показывал свои произведения, рассказывал о поездках, о любимых художниках, о встречах с интересными людьми, делился фронтовыми воспоминаниями.
Художник Тумбасов – участник многочисленных областных, зональных, республиканских и всесоюзных художественных выставок. Неоднократно его персональные выставки проходили в залах Пермской художественной галереи, в выставочном зале Пермской организации Союза художников, в областном краеведческом музее.
Сейчас живописные и графические работы Анатолия Николаевича находятся в Пермском краеведческом музее, Пермской художественной галерее, краевом госпитале ветеранов войны, в школе-интернате для детей-сирот № 3, школе № 109, гимназиях № 4 и 11, в музеях Чайковского, Березников, Очёра, Соликамска, Кунгура, Чердыни, Краснокамска, Кудымкара, Пожвы, Ильинского, Горнозаводска и города Пласт Челябинской области, в частных коллекциях в России и за рубежом.
В марте 2015 г. на жилом доме по ул. Крупской д. 32, где в течение 40 лет располагалась мастерская А. Н. Тумбасова, была открыта мемориальная доска.
C.L. Сайты «Энциклопедия Пермский край» (http://enc.permculture.ru), «Агентство по делам архивов Пермского края» (http://agarh.permkrai.ru), «Архив города Перми» (http://www.permarchive.ru, воспоминания Н. В. Гашева).
Страница 103
Он выполнил наказ друга…
В моей домашней библиотеке эта маленькая книжечка в дешевеньком переплете – «Долг памяти» Анатолия Тумбасова (Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство, 1986) – занимает почетное место на полке рядом с толстыми томами классиков отечественной и зарубежной литературы.
Этому есть объяснение. На титульном листе рукой автора написано: «Николаю Владимировичу Гашеву! С благодарностью за многие добрые статьи и очерки о моем творчестве, а также за память о нашем южно-уральском землячестве – художников Пласта! С уважением А. Тумбасов. 27 мая 1986 г.».
Да, с Анатолием Николаевичем Тумбасовым мы были лет 40, наверное, тесно связаны по моей журналистской работе, очень по-доброму, по-дружески относились друг к другу.
Мастерская художника на улице Крупской в Мотовилихе, в мансарде, а правильнее сказать, на чердаке обыкновенной пятиэтажной «хрущевки», находилась буквально в нескольких сотнях шагов от Дома печати, где была редакция газеты «Звезда». Я забегал к Тумбасову несчетное количество раз.
Иногда просто так, чтобы повстречаться с гостеприимным, добрым, всегда внимательным к любому посетителю хозяином. В мастерской, где все стены от пола до потолка были увешаны яркими живописными картинами, царила какая-то особая тишина, умиротворенность.
Можно было сколько угодно любоваться превосходно написанными натюрмортами, пейзажами разных уголков не только нашего Прикамья, но и тех мест, где побывал художник со своим этюдником,– желтые пески Каракумов, горы Кавказа, бурное море…
А чуточку в стороне от всей этой красоты к деревянной стойке книжного шкафа был кнопками приколот небольшой, с тетрадный листок, черно-белый портрет молоденького паренька с челочкой на лбу и прямым, пристальным взглядом серых глаз из-под густых, нахмуренных бровей. «И. Чистов. Автопортрет. 1942 г.» – читаем мы подпись под портретом.
Это друг детства Анатолия Николаевича. Они во время войны жили в шахтерском поселке (ныне городе) Пласт Челябинской области, вместе учились в школе, вместе занимались в изостудии, организованной эвакуированным художником Станиславом Николаевичем Качинским.
Уроки живописи, увлечение изобразительным искусством вошли, что называется, в сердце и в душу. Мальчишки даже сочинили клятву: «Обязуюсь каждый свободный час уделять искусству. Клянусь не выпускать из рук карандаш и бумагу в любых условиях.
Должен много учиться, познавать природу, изучать старых мастеров – лишь тогда можно стать художником!». Клятва была первой страницей в школьных дневниках и скреплена подписями мальчиков.
Ваня Чистов, а он в то трудное военное время был сиротой, жил у какой-то сердобольной старушки, которая очень жалела и любила его, как родного внука. Она гордилась, что Ваня и в школе, и в изостудии был одним из самых первых и старательных учеников.
Руководитель изостудии Станислав Николаевич Качинский всегда выделял его, ставил в пример другим студийцам. Мальчик отлично лепил из глины, пробовал даже сделать скульптуру из найденного где-то куска мрамора.
Хорошо получались у Вани рисунки карандашом, красками.
Но шла война, Ваню Чистова первым из друзей призвали в армию. Вместо карандаша, кисти и красок в руках у него теперь было ружье бронебойщика, он стал охотником на немецкие танки.
У друга его Анатолия Тумбасова сохранились Ванины солдатские письма с фронта: «Я вспомнил, как мы с тобой встречали дома Новый год и долго ходили по улице. Помнишь: тихая ночь, снежинки, а мы говорим об искусстве, о будущем.
Эх, как мы жили! Рисуй больше, не жалей ни сил, ни времени, рисуй за двоих!».
…Бронебойщик Чистов погиб под Смоленском у деревни Шуи Екимовичевского района 10 сентября 1943 года.
https://www.youtube.com/watch?v=TplAxCtatqU
Настал срок, и в армию был призван Анатолий Тумбасов. Он, механик авиавооружения, имел дело со скорострельными пулеметами, пушками и бомбами от полутора – двух килограммов до нескольких тонн.
Однако, верный юношеской клятве, он и на фронте рисовал в каждую свободную минуту – разрушенные бомбами дома, сожженные деревни, портреты своих боевых товарищей, самолеты, которые сам готовил к боевому вылету… Его работы из фронтового альбома позже не раз еще публиковались в газетах и журналах, экспонировались на разных выставках. Они же после войны и демобилизации из армии помогли пройти отборочный конкурс в Свердловское художественное училище.
В ноябре 1952 года молодой художник Анатолий Тумбасов впервые представил на областной выставке пермских мастеров кисти и резца 12 своих работ, посвященных строительству Камской ГЭС.
Карандашом, фломастером, кистью он запечатлел все этапы покорения человеком могучей Камы: сооружение плотины, перекрытие реки, строительство шлюзов.
Труд художника получил высокую оценку – строители КамГЭС занесли его имя в Книгу почета, а за творческую работу на Воткинской ГЭС он был награжден медалью «За трудовое отличие».
Творческие поездки по самым разным стройкам нашей громадной страны стали обязательными и даже привычными для беспокойного, жадного до всего нового мастера кисти.
Строителей камских гидростанций, многие из которых стали его друзьями, Тумбасов встречал потом на Волге и в Сибири: Красноярская ГЭС, Усть-Илим и, конечно, ныне печально известная Саяно-Шушенская… Нетрудно представить, как переживал бы сегодня предельно честный, совестливый художник недавнюю страшную катастрофу на Саяно-Шушенской ГЭС, он наверняка почувствовал бы и свою личную ответственность за то, что произошло на гидросооружении, которое считалось чуть ли не самым лучшим в стране. Ведь и он, художник, прославлял строителей, восхищался их героическим трудом.
И все-таки наиболее полно талант Тумбасова проявился, как мне кажется, не в грохоте великих строек, а в тишине полей, шорохе листвы в лесу, в звонкой песне разных пичуг. Он – певец уральской природы, остро чувствующий боль бездумно сорванного цветка, разрушенного муравейника, срубленного дерева.
Вот запись из походного блокнота Анатолия, сделанная в 1962 году: «Возвращаясь в город, прощался с перелесками, полями; потом долго мне снились милые подлески, березы вдоль тракта, домики над рекой, хлебные нивы, ромашки. И снова хотелось видеть сельскую природу. Да и можно ли насытиться ею!».
Когда кисть художника выражает такую ненасытную любовь, тогда и рождаются настоящие, подлинные произведения искусства, способные волновать, радовать, доставлять эстетическое удовольствие не одному поколению зрителей.
Тонкий лирик, Анатолий Тумбасов в своих лучших работах мастерски отобразил неповторимость каждого мгновения жизни природы, прелесть наступающих вечерних сумерек (картина «Во сход луны»), холодок весеннего утра («Черемуха»), яркость и многоцветье летнего дня («Русское поле»).
Многим ли художникам удалось изобразить… тишину? В картине «Тихая пора» (она находится в краевом госпитале ветеранов войны), где одинокая фигурка женщины замерла на шатких деревянных мостках у реки, действительно слышишь тишину, упиваешься гармонией и покоем, которым дышит этот живописный уголок уральской природы.
Многочисленные пейзажные зарисовки, выполненные художником во время его поездок, в том числе и на великие стройки, а также в Казахстан, Крым, на Северный Кавказ (Теберда, Домбай, Осетия), где ущелья, ледники и близость снежных вершин настраивают по-особому, все это дало ему возможность написать позже такие обобщенные философские полотна, как «Утро туманное», «Мир земле», «Ходят грозы». Эти большие многокрасочные полотна впервые были показаны на областной выставке пермских художников в Выставочном зале на Комсомольском проспекте. Причем на открытие вернисажа с Кавказа приехал Станислав Николаевич Качинский, тот самый художник, который в первый год войны, в самое голодное, холодное и страшное для страны время, организовал в шахтерском поселке Пласт изостудию, увлек школьников, таких же, как Толя Тумбасов и Ваня Чистов, в мир искусства, в мир творчества.
Я видел, как Тумбасов, к тому времени уже заслуженный художник России, с волнением ожидал, как оценит его работы на выставке бывший руководитель изостудии, его первый учитель.
А как радовался за своего ученика сам Качинский! Сухонький старичок, заметно припадающий на одну ногу, то издалека внимательно вглядывался в полотно, то подходил почти вплотную, чтобы оценить каждый мазок кисти, каждую деталь, каждую черточку.
Как жаль, что в этот момент вместе с ними, бывшим учеником изостудии Толей Тумбасовым и ее руководителем Качинским, не было еще одного талантливого мальчика – Вани Чистова…
Друг детства порадовался бы за Тумбасова, который остался верен мальчишеской клятве, добился осуществления их общей мечты – стал настоящим художником, признанным мастером своего дела, почетным гражданином двух уральских городов – Перми и Чердыни!
Работы А. Н. Тумбасова были включены в экспозицию выставки мастеров изобразительного искусства Большого Урала, которая в начале 80-х годов прошлого века проходила в Кургане. Я по заданию редакции ездил туда вместе с Анатолием Николаевичем, видел, какое сильное впечатление произвели эти работы на специалистов-искусствоведов, знатоков и просто обыкновенных зрителей.
Убежден: его картины всегда современны. Не случайно знаменитый писатель Виктор Петрович Астафьев, друг Тумбасова, написал: «Этюд с реки Камы, подаренный мне в пятидесятых годах Анатолием Николаевичем, объехал со мной не один уже город, сменил не одну квартиру».
Признанный мастер пейзажной живописи, чутко воспринимающий голоса живой природы, заслуженный художник России Анатолий Тумбасов и по характеру был человеком очень органичным, цельным, верным друзьям и своим пристрастиям.
Выполняя наказ друга юности Вани Чистова, он всю жизнь действительно работал за двоих, ни на минуту не выпускал из рук карандаша и путевого блокнота. А. Н. Тумбасов – автор 12 книг: почти каждую из них, за исключением тех, которые издавались в Москве, он оформлял и иллюстрировал сам.
За постоянную и активную работу в печати его приняли в Союз журналистов страны. Память о своем друге Ване Чистове Анатолий Николаевич увековечил в своих очерках, рассказах.
Вступление к книге «Долг памяти» написал не кто-нибудь, а Виктор Петрович Астафьев.
Обратите внимание, как знаменитый писатель нарисовал портрет художника: «Прежде всего запоминается тихая, добрая улыбка, вроде бы постоянно присутствующая на бледноватом лице от скрытого, таимого волнения и радости, изредка озаряющих лицо негустым и неярким румянцем, беловатые волосы, высветленные солнцем и ветром брови и небольшие светло-голубые, внимательные-превнимательные глаза, таящие в себе какую-то глубокую печаль и даже виноватость». Откуда же эта печаль и даже виноватость в глазах художника? – словно спрашивает Астафьев. И тут же отвечает на этот вопрос: «Поселок Пласт можно окинуть взглядом с любого шахтерского отвала. В поселке всего было несколько двухэтажных зданий на городской манер: больница, девятая и десятые школы, две-три конторы, а все остальное – домишки с палисадниками и огородами. Малая родина… И почти четыре тысячи погибло на войне. В числе погибших и отец художника, и друг, роднее кровного брата, мечтавший стать художником, Иван Чистов… Так вот она откуда, глубокая и неистребимая печаль в глазах художника – он-то вернулся с войны, а Ваня, отец и еще миллионы остались навеки «там». Неизбывна война в сердцах тех, кто уцелел на войне, и груз ее тяжести нести нам – фронтовикам – до конца дней наших».
…Помню, однажды Анатолий Николаевич Тумбасов зашел в мой в кабинет в редакции «Звезды» и без всякого нажима и без пафоса, совершенно спокойно, будто подтрунивая над собой, рассказал, как минут пять – десять назад хлопнулся в обморок в столовой Дома печати.
– Как садился за стол, это я помню… А вот как на полу оказался? Вырубился на минуту, исчез… Меня поднимают, спрашивают, что случилось, а я и сказать ничего не могу…– Тебе к врачу надо! – заметив, что он как-то необычно бледен, забеспокоился я.
– Давай «скорую» вызовем!
– Нет-нет! Ну что ты, в самом деле! Переработал, наверное. Давно в отпуске не был. Да и какой отпуск у художника! Куда бы ты ни уехал по путевке – в Крым, в Болгарию, в горы, куда-нибудь на курорт, – все равно рисуешь и рисуешь без всякого перерыва. Такая уж судьба у нашего брата: останавливаться нельзя ни на одну минуту.
На другой день после этого обморока Анатолий Николаевич позвонил и уже веселым голосом пригласил к себе в мастерскую:
– Детдомовцы приезжают. Из Закамска. У них новоселье – в новое здание переезжают. Места много, так они картинную галерею у себя решили устроить! Я хочу подарить ребятам свои картины.
Дверь в мастерскую, обычно запертая на все замки, широко распахнута.
Возбужденные мальчишки и девчонки вместе со своим громогласным директором Александром Ивановичем (к сожалению, фамилию его не помню, знаю только, что он филолог, выпускник нашего университета) упаковывали в ящики живописные полотна, осторожно, чтобы не поцарапать, не повредить, выносили их по лестнице с шестого этажа к машине у подъезда. Мы с Анатолием Николаевичем поехали вместе с ними – художнику да и мне, журналисту, хотелось принять участие в открытии картинной галереи в детском доме.
В длинном коридоре, где на стенах были заранее приготовлены специальные крепежи, мы помогали ребятам развешивать картины. Свету было много – под потолком горели лампы дневного света, и яркие краски живописи радовали глаза, создавали какую-то особую атмосферу радости и доброты. И ребятишки, и сам художник были просто счастливы!
Кстати, Анатолий Николаевич был первым художником, который в начале 1980-х годов согласился выставить свои работы и у нас в редакции. Мне даже уговаривать его не пришлось.
– А что? Хорошая стенка!– прошелся он по широкому коридору на 10-м этаже Дома печати, где тогда размещалась редакция газеты «Вечерняя Пермь».– Здесь вполне можно развесить полсотни картин…
С легкой руки Тумбасова за полтора-два года на нашей выставке в Доме печати показывали свои работы многие пермские художники – народный художник СССР Евгений Широков, заслуженные художники России Олег Коровин и Александр Зырянов, художники Юрий Лапшин, Равиль Исмагилов, Григорий Демченко…
О том, как важны были для мастеров кисти и резца такие сравнительно небольшие вернисажи, свидетельствует такой факт: в докладе на отчетном собрании всех членов Пермской областной организации Союза художников России, на котором мне довелось присутствовать, довольно подробно анализировались и все наши выставки в редакции.
В мастерской художника на чердаке «хрущевки» на улице Крупской побывали и учителя начальных классов из разных школ области – у них было какое-то совещание. Они, человек двадцать, наверное, напросились к художнику, чтобы узнать, как он работает, и посмотреть его картины.
Потом строем во главе с лейтенантом притопали курсанты военного училища, выпускающего специалистов-авиамехаников.
Анатолий Николаевич, сам в прошлом авиамеханик, не только рассказывал курсантам о своей работе, показывал картины, но и расспрашивал их об учебе, о жизни, охотно делился с молодежью своими фронтовыми воспоминаниями.
Кажется, в эти же дни он позвал к себе нас с Вальдемаром Пырсиковым, журналистом «Звезды», моим другом. Пригласил и сказал, чтобы мы сами выбрали себе на память любую его картину.
Я выбрал типичный уральский пейзаж – зеленая трава заливного луга с редкими вкраплениями каких-то кустарников и желтоватыми стожками сена, ровная голубоватая гладь какой-то большой реки, возможно, Камы, темный еловый лес на противоположном берегу и за этой щеткой леса – дымящаяся труба какого-то завода.
Вот и все! Но есть в этом скромном и таком неброском пейзаже что-то завораживающее, радующее глаз, умиляющее сердце.
Если правда, что настоящий художник пишет картину не только красками, а вкладывает в нее свое сердце и душу, то в моем доме вместе с этим пейзажем вот уже много лет живет частица души Анатолия Николаевича Тумбасова, а может, и он сам – добрый, скромный, застенчивый, готовый поделиться с другими людьми тем, что его волнует, что ему близко и дорого.
Выполняя завет друга юности Вани Чистова, Анатолий Николаевич Тумбасов до конца своих дней, преодолевая недомогание, нередко с таблеткой за щекой от возможного сердечного приступа, изо дня в день поднимался по лестнице в свою мастерскую на шестом этаже «хрущевки» на улице Крупской. И продолжал работать, щедро делился с людьми своим искусством.
Н.В. Гашев
^Наверх
Рассказы Пришвина М. М
Видал ли кто-нибудь белую радугу? Это бывает на болотах в самые хорошие дни. Для этого нужно, чтобы в заутренний час поднялись туманы, и солнце, показываясь, лучами пронизывало их. Тогда все туманы собираются в одну очень плотную дугу, очень белую, иногда с розовым оттенком, иногда кремовую. Я люблю белую радугу.
Читать дальше
Сегодня, разглядывая на снегу следы зверушек и птиц, вот что я по этим следам прочитал: белка пробилась сквозь снег в мох, достала там с осени спрятанные два ореха, тут же их съела — я скорлупки нашел. Потом отбежала десяток метров, опять нырнула, опять оставила на снегу скорлупу и через несколько метров сделала третью полазку.
Что за чудо? Нельзя же подумать, чтобы она чуяла запах ореха через толстый слой снега и льда. Значит, помнила с осени о своих орехах и точное расстояние между ними.
Читать дальше
Слышал я в Сибири, около озера Байкал, от одного гражданина про медведя и, признаюсь, не поверил. Но он меня уверял, что об этом случае в старое время даже в сибирском журнале было напечатано под заглавием: «Человек с медведем против волков».
Жил на берегу Байкала один сторож, рыбу ловил, белок стрелял. И вот раз будто бы видит в окошко этот сторож – бежит прямо к избе большой медведь, а за ним гонится стая волков. Вот-вот бы и конец медведю. Он, мишка этот, не будь плох, в сени, дверь за ним сама закрылась, а он еще на нее лапу и сам привалился.
Читать дальше
Прямой мокрый снег всю ночь в лесу наседал на сучки, обрывался, падал, шелестел.
Шорох выгнал белого зайца из лесу, и он, наверно, смекнул, что к утру черное поле сделается белым и ему, совершенно белому, можно спокойно лежать. И он лег на поле недалеко от леса, а недалеко от него, тоже как заяц, лежал выветренный за лето и побеленный солнечными лучами череп лошади.
Читать дальше
Я нашёл удивительную берестяную трубочку. Когда человек вырежет себе кусок берёсты на берёзе, остальная берёста около пореза начинает свёртываться в трубочку. Трубочка высохнет, туго свернётся. Их бывает на берёзах так много, что и внимания не обращаешь.
Но сегодня мне захотелось посмотреть, нет ли чего в такой трубочке.
И вот в первой же трубочке я нашёл хороший орех, так плотно прихваченный, что с трудом удалось палочкой его вытолкнуть. Вокруг берёзы не было орешника. Как же он туда попал?
«Наверно, белка его туда спрятала, делая зимние свои запасы, – подумал я. – Она знала, что трубка будет всё плотнее и плотнее свёртываться и всё крепче прихватывать орех, чтоб не выпал».
Читать дальше
Знаю, мало кто сиживал раннею весною на болотах в ожидании тетеревиного тока, и мало слов у меня, чтобы хоть намекнуть на все великолепие птичьего концерта в болотах перед восходом солнца. Часто я замечал, что первую ноту в этом концерте, далеко еще до самого первого намека на свет, берет кроншнеп. Это очень тонкая трель, совершенно не похожая на всем известный свист.
После, когда закричат белые куропатки, зачуфыкают тетерева и токовик, иногда возле самого шалаша, заведет свое бормотанье, тут уж бывает не до кроншнепа, но потом при восходе солнца в самый торжественный момент непременно обратишь внимание на новую песню кроншнепа, очень веселую и похожую на плясовую: эта плясовая так же необходима для встречи солнца, как журавлиный крик.
Читать дальше
Когда снег весной сбежал в реку (мы живем на Москве-реке), на темную горячую землю везде в селе вышли белые куры.
– Вставай, Жулька! – приказал я.
И она подошла ко мне, моя любимая молодая собака, белый сеттер в частых черных пятнышках.
Я пристегнул карабинчиком к ошейнику длинный поводок, намотанный на катушку, и начал Жульку учить охоте (натаскивать) сначала по курам. Ученье это состоит в том, чтобы собака стояла и смотрела на кур, но не пыталась бы курицу схватить.
Вот мы и пользуемся этой потяжкой собаки для того, чтобы она указывала место, где спряталась дичь, и не совалась за нею вперед, а стояла.
Читать дальше
На воде дрожит золотая сеть солнечных зайчиков. Темно-синие стрекозы в тростниках и елочках хвоща. И у каждой стрекозы есть своя хвощевая елочка или тростинка: слетит и на нее непременно возвращается.
Очумелые вороны вывели птенцов и теперь сидят, отдыхают.
Читать дальше
Ночью снежинки при электричестве рождались из ничего: небо было звездное, чистое.
Пороша складывалась на асфальте не просто как снег, а звездочка над звездочкой, не сплющивая одна другую. Казалось, прямо из ничего бралась эта редкая пороша, а между тем, как я подходил к своему жилищу в Лаврушинском переулке, асфальт от нее был седой.
Радостно было мое пробуждение на шестом этаже. Москва лежала, покрытая звездной порошей, и, как тигры по хребтам гор, везде ходили по крышам коты. Сколько четких следов, сколько весенних романов: весной света все коты лезут на крыши.
Читать дальше
Многие любуются природой, но немногие ее принимают к сердцу, и даже тем, кто к сердцу принимает, не часто удается так сойтись с природой, чтобы почувствовать в ней свою собственную душу.
Читать дальше
Произведения разбиты на страницы
Многие родители довольно серьёзно относятся к выбору детских произведений. Книги для детей обязательно должны пробуждать добрые чувства в нежных детских головках. Поэтому свой выбор многие останавливают на небольших рассказах о природе, её великолепии и красочности.
Кого как ни М. М. Пришвина любят читать наши детки, кто ещё мог создать столь замечательные произведения. Среди огромного количества писателей он, пусть и не так много, но зато каких рассказов придумал для маленьких детишек.
Он был человеком необыкновенной фантазии, его детские рассказы являются поистине кладезем доброты и любви. М.
Пришвин как и его сказки уже долгое время остается недосягаемым автором для многих современных писателей, так как в детских рассказах у него практически нет равных.
Натуралистом, знатоком леса, замечательным наблюдателем жизни природы является русский писатель Михаил Михайлович Пришвин (1873 – 1954). Его повести и рассказы, даже самые маленькие, просты и сразу понятны.
Мастерство автора, его способность передать всю необъятность окружающей природы поистине восхищают! Благодаря рассказам о природе Пришвина дети проникаются к ней искренним интересом, воспитывая в себе уважение к ней и её жителям.
Маленькие, но наполненные необыкновенными красками рассказы Михаила Пришвина замечательно передают нам то, с чем мы так редко встречаемся в наше время.
Красота природы, глухие забытые места – всё это сегодня настолько далеко от пыльных мегаполисов. Вполне возможно многие из нас и рады прямо сейчас отправиться в поход по лесу, но не у всех получится.
В этом случае откроем книгу любимых рассказов Пришвина и перенесёмся в красивые, далёкие и родные сердцу места.
Рассказы М. Пришвина предназначены для чтения как детьми так и взрослыми. Огромное количество сказок, повестей и рассказов можно смело начинать читать даже дошкольникам. Другие рассказы Пришвина читать можно, начиная уже со школьной скамьи.
И даже для самых взрослых Михаил Пришвин оставил своё наследство: его мемуары отличаются очень скрупулезным повествованием и описанием окружающей атмосферы в необыкновенно сложные двадцатые и тридцатые годы. Они будут интересны учителями любителям воспоминаний, историкам и даже охотникам.
На нашем интернет сайте вы можете посмотреть онлайн список рассказов Пришвина, и наслаждаться их чтением абсолютно бесплатно.
Читать
Вертолет — самая убаюкивающая машина изо всех, на каких я ездил и летал. Мы и получаса не летели от Туры — центра Эвенкийского национального округа, а спутники наши сплошь уже позакрывали глаза, свесили головы на грудь.
Два молодых эвенка в джинсах и модерновых куртках, открывшие было книги, так ни одной страницы и не перевернули, сморились, навалившись на борт вертолета, братски приникнув друг к другу.
Даже Купец — старый белый кобель, долго искавший место в просторной утробе машины, нашел его наконец, бухнулся брюхом на пол и, отвернувшись от запасной бочки с бензином, дышал запаленно, высунув язык, тревожно вскидывал голову, чуткие и нежные ноздри его обильно сочились мокротою, защищая «тонкий» собачий нюх от бензинового и выхлопного газа.
Наши спутники — Саша и Владимир, подросток Сережа, Сашин сын, — также недолго сопротивлялись сладкой дреме и вяло, без азарта поиграв в карты, отвалились на борта вертолета, отдались сладкой дреме.
Лишь мы, люди городские, зиму и большую часть лета просидевшие в городских квартирах, возбужденные наконец-то осуществившейся мечтой о рыбалке в первозданных местах просторной Эвенкии, никак не можем успокоиться, вертим головами, прыгаем от окна к окну и смотрим, смотрим во все глаза на тихую светло-зеленую тайгу, расположенную между двумя великими реками — Енисеем и Леной. Здесь, на этаком пространстве, наверное, может разместиться вся Америка, да еще и часть Канады.
Побывавши первый раз в Эвенкии, затем в монгольской пустыне Гоби, я подумал, что у тесно живущего в Европе человечества есть хороший запас земли, да и для американцев как из Штатов, так и из Латинской Америки здесь места хватит. Дело за небольшим — мирно жить на земле и хоть часть средств из военных бюджетов, хоть маленький бы ручеек золота отделить и направить в русло созидания, на разумное освоение этих безлюдных пространств.
…Я сказал «мы», а мы — это красноярский скульптор и живописец Владимир Алексеевич Зеленой, мой внук, Витя-младший, и я.
Я в Эвенкии вторично, Владимир и Витя впервые. Мы летим на речку с чудным названием Виви, происхождение которого объяснить мне никто не смог.
Вертолет ровно и миролюбиво гудит, чуть покачивается, оставляя под сытым железным брюхом леса, горы, речки, спутавшиеся меж собою, словно вены на человеческой руке, тихие пустынные озерца на плоских седловинах горных хребтов.
Нет-нет в изгибе безвестного ручья или речки белой лапшинкой засветится лед, которому нынче уже не растаять — на дворе август.
Были уже иньи, остыла земля и вода, пал «главный» комар; на кустарниках ивы, на голубичнике, на красной смородине и редкой здесь уже рябине очерствел, повял и начал искриться мелкий лист.
Неподалеку отсюда упал в начале века Тунгусский метеорит, и все еще не разгадана его тайна, все еще идут споры о том, что это? Метеорит, межпланетный корабль, потерпевший аварию, звездолет, сделавший вынужденную посадку и снова умчавшийся в миры иные?..
Дремлющий человеческий разум, просыпающийся лишь для судорожных, чаще всего злых и пакостных дел, все еще склоняется к мысли, что, кроме нас, в мироздании никого нету, а уж умнее и быть не может, стало быть, никакого и корабля прилетать не должно, трахнулся с неба камень и сгорел в земной оболочке или так глубоко ушел в недра, что и раскопать его невозможно.
Человек всегда искал упрощенные и легкие решения, кратчайшие пути к благоденствию, счастью и разрешению всевозможных тайн и загадок.
Самый из них короткий и простой способ жить хорошо, благоденствовать, не утруждая себя, — это ни о чем не заботиться, отобрать хлеб у ближнего, не отдаст смять его, растоптать, уничтожить, конечно же неизбежно самоуничтожаясь при этом, ибо рать кормится, а мир жнет.
Аж в древней еще пещере, выхватив кость у более слабого брата своего, более наглый и сильный брат подписал себе смертный приговор, и пятнадцать тысяч войн, происшедших на земле, восемь миллиардов людей, сгоревших в военном смерче, — это исполнение самоприговора, это страшное проклятие земное и небесное существу, которое употребило разум свой не по велению Божию, не по назначению природы, исказив лик свой и запакостив планету, которой он недостоин и как обитатель ее, и как хозяин, и как истребитель, беспощадный ко всему живому и растущему на земле.
Природа сделала трагическую ошибку, вложив разум именно в это двуногое существо, и теперь сама, стеная, плача, корчась в судорогах, не в силах ни сдержать, ни исправить деяния своего выродка, так и не обуздавшего в себе первобытного дикаря.
В этой части Эвенкии нет скальных вершин, каменных останцев. Почти все вершины хребтов плоски, в крошеве черных, полуголых, где и совсем голых камней на склонах, промытых до серой плоти и покрытых серым лишайником.
На щеках гор и по хребтам — воронки огромного размера, вдавыши, в которые запали, сжались в страхе вечные снега, а может быть, это северная сова плыла в слепом сонном полете и ударилась в склон горы, изорвала свои крылья, насорила белого пера.
Здесь царство камня и кустарника, здесь дуют вечные ветры, сгоняя всякую жизнь в долины рек и ручьев, и лишь в разгар лета, во время разгула лютого комара, сюда, на холодный обдув, убегают олени и все ищущие спасения звери и зверушки.
Все летим, летим над землей, огромной, бесконечной, малохоженой, почти неразведанной.
А ведь это всего лишь кусочек, малая часть страны под названием Сибирь, этакого российского Эльдорадо, которое составляет 29 процентов территории Советского Союза, и условная ее площадь равна 6,5 миллионам квадратных километров. Плотность населения здесь в десятки раз ниже, чем в европейской части Советского Союза.
В Восточной Сибири, где я и пишу этот очерк, в избе родного села Овсянка, на берегу Енисея, плотность населения реже, чем за Уралом, на западе страны, более чем в 30 раз. В момент присоединения Сибири к России на этих гигантских просторах почти не было русского населения.
Здесь жило в основном коренное население 31 национальности, «инородцы», как звали их до революции, насчитывавшее чуть более миллиона человек.
Но с окончанием строительства Великой Сибирской магистрали — железной дороги, протянувшейся на десять тысяч километров, от Москвы до Владивостока, построенной, кстати, без большого шума и без брака, в рекордно короткий срок, с помощью примитивных орудий труда, население Сибири неуклонно возрастало. Если в 1897 году оно составляло чуть больше 5 миллионов, то уже в 1926 году в Сибири проживало за 13 миллионов человек, в основном переселенцев с Украины, из Белоруссии и худоземельного центра России.
С развитием дорог и транспортных связей Сибирь начинает участвовать в торговом обороте России, поставляя на международный рынок черные и цветные металлы, лес, уголь, нефть, газ.
Более 350 предприятий Сибири ныне участвуют во внешнеторговых отношениях, но для такой страны, для таких богатств все равно это очень мало: всего 14 процентов от общесоюзного экспорта.
Темпы роста производства продукции здесь ненамного опережают общесоюзные.
В Сибири до революции добывалось более десяти миллионов пудов рыбы, что составляло 80 процентов от общего уровня добычи рыбы в России. Сибирь в ту пору занимала первое место по добыче пушнины и одно из первых — по добыче золота.
Торговля сибирским маслом в общем экспорте России занимала 75 процентов.
В 1913 году, например, Сибирь продала почти 72 тысячи тонн масла отменного качества, конкурировавшего с основными и давними его производителями в Копенгагене, Гамбурге, Лондоне, сбившего, кстати, цены на общеевропейском рынке.
Торговля сибирским маслом давала России золота вдвое больше, чем вся сибирская золотодобыча, давняя, славящаяся когда-то отрасль русской промышленности. Дело доходило до того, что русские купцы пытались подкупать государственных чиновников и железнодорожные власти, дабы не пропускать в Европу сибирский дешевый хлеб и масло.
Н. Сладков. Рассказы для детей о животных и природе
Рассказы Николая Сладкова о животных и природе для детей. Полный список произведений.Краткая биография и творчество Николая Сладкова
Январь
Как медведя переворачивали
Кусок хлеба
Своя песня
Синичка необыкновенная
Вороний сигнал
Лесные шорохи
Февраль
Бюро лесных услуг
Песенки подо льдом
Цена песенки
Еловая каша
Без слов
Домашняя бабочка
Лесные шорохи
Март
Зимние долги
Заячий хоровод
Весенние ручьи
Вежливая галка
Первые
Крылатые песни
Тетеревиные ноты
Тёплая струйка
Овсянкины советы
Медведь и солнце
Сногсшибательный душ
О чём пела сорока?
Отчаянный путешественник
Стеклянный дождь
Синички-арифметички
Апрель
Двое на одном бревне
Следы и солнце
Весенняя баня
Оттаявшие происшествия
Ранняя птичка
Лесные оборотни
Нечеловеческие шаги
Певица
Пылесос
Незваные гости
Лебеди
Целая жизнь
Дрозд и сова
Плясуны
Филипп и Федя
Весёлые старушки
Флажки на болоте
Дятлово колечко
Барабанщица
Ивовый пир
Пять тетеревей
Шепчущие следы Читаем рассказы Сладкова бесплатно онлайн
Читать все рассказы Сладкова.Содержание
Читать рассказы других авторов
Николай Иванович Сладков. Биография.
Николай Иванович Сладков (1920—1996) — писатель, автор более 60 книг о природе.
Николай Иванович Сладков родился 5 января 1920 года в Москве, но всю свою жизнь прожил в Ленинграде, в Царском Селе.
Здесь, неподалеку от его дома, было много старых лесопарков, где будущий писатель открыл для себя целый мир, необычайно богатый тайнами природы.
Целыми днями Сладков пропадал в самых глухих местах окружающих парков, где всматривался и вслушивался в жизнь леса. Бродя среди старых деревьев, он с детства проникся мудростью природы, научился узнавать по голосам самых разных птиц.
Мальчику очень хотелось узнать, о чем с ним говорит лес, он очень хотел постигнуть его тайны. Николай Сладков стал с упоением читать самые разные книги о природе, а свои собственные наблюдения записывал в свой дневник, в «Тетрадь наблюдений», который начал вести во втором классе. Постепенно в дневнике место коротких записей стали дополнять истории из жизни лесных обитателей. К тому времени лес давно уже стал для него настоящим добрым другом. В книгах Сладкова вы всегда найдете необычайно интересные и познавательные случаи из жизни живой природы, зверей и птиц. Чего только нет в этих прекрасных изданиях, какие только тайны не раскрываются на страницах… Вот кем-то обкусанные грибы, а здесь кем-то погрызенные шишки, а тут расколотые орехи. Непременно узнать — что, как, почему происходит в лесу — вот настоящая задача для истинного любителя природы! А еще везде следы — большие и маленькие, царапины от когтей. Шаги проходившего, пробегавшего лесного зверья — прямые и петляющие. Загадочные следы скрытных обитателей леса…
У природы для всех найдется место: и для людей, и для животных, и для птиц. Но чтобы стать настоящим добрым другом всему живому миру, надо узнать очень много всего о лесах и полях, реках и озерах, горах и тундре, тайге и пустынях, и еще об очень-очень многом.
Именно об этом и рассказывают книги Николая Сладкова, пронизанные бесконечной любовью к природе. Произведения Сладкова — это постоянный поиск ответов на самые разные вопросы, это Природа и Человек, которые внимательно приглядываются друг к другу.
Для читателя, искренне влюбленного в книги Николая Сладкова, самая большая радость — проникнуться уважением к окружающему миру, осознать свои чувства.
А чьи же произведения о природе произвели наибольшее впечатление на самого Николая Сладкова?. Ощущение таинств природы, ее загадочной жизни, скрытой от глаз простого обывателя, во многом пришли из книг Виталия Бианки.
Позже между Сладковым и Бианки завязалась переписка, посвященная разгадкам тайн литературного творчества, писательскому озарению. Еще будучи школьником, будущий писатель-натуралист пришел в юннатский кружок, созданный при Ленинградском зоологическом институте.
«Клуб колумбов» — так называл Виталий Бианки юных натуралистов, занимающихся в кружке, а летом летом приглашал к себе, в Новгородскую область, чтобы ребята сами смогли познать и осознать великую Книгу Леса.
Именно Виталия Валентиновича Бианки, позже ставшего для него настоящим другом, считал своим учителем Николай Сладков.
Когда началась Великая Отечественная война, Николай Иванович Сладков добровольцем ушел на фронт, став военным топографом. А когда война закончилась, продолжил работать по специальности топогафа уже в мирное время.
Первые рассказы были написаны им в 1952 году, а в 1953 году была напечатана первая книга Николая Сладкова — «Серебряный хвост».
«В природе та же гармония, что и в музыке, выкинь ноту и мелодия нарушится…» Произведения Николая Сладкова — рассказы и повести о природе — необычайно гармоничны, они очень полно и точно отражают тайны природы.
Для того, чтобы оказаться в диком лесу, вовсе необязательно каждый раз брать билет на поезд и ехать в дальние края — можно просто протянуть руку к книжной полке и взять любимую книгу Николая Сладкова, уютно устроиться в любимом уголке и перенестись в прекрасный мир природы… В лесу вы сможете увидеть много всего интересного. Узнаете, например, как медведи по весне просыпаются оттого, что подтаявший снег им «штаны намочил». А вот испытание для вашего вкуса: как вы думаете, что вкуснее — ивовые почки или березовые? Вы узнаете, что существуют птицы, которые летят на зиму не в теплые края, а наоборот — прилетают к нам, в наши леса.
Вместе с Виталием Бианки, своим другом и единомышленником, Николай Сладков много лет готовил радиопередачи «Вести из леса» и отвечал на многочисленные письма своих слушателей. Всего за свою насыщенную приключениями жизнь Николай Иванович Сладков написал более 60 книг.
В числе самых известных можно назвать такие издания, как «Краешком глаза», «За пером синей птицы», «Осиновый невидимка», «Подводная газета», «Земля над облаками», «Свист диких крыльев» и многие другие прекрасные книги… За книгу «Подводная газета» Николай Сладков был удостоен Государственной премии имени Н. К. Крупской.
Умер Николай Иванович Сладков 28 июня 1996 года в возрасте 76 лет.
Подобный дар — рассказывать о лесных жителях с искренней любовью и теплой улыбкой, а также с дотошностью профессионального зоолога — дан очень немногим.
И совсем немногие из них могут стать настоящими писателями — такими, как Николай Иванович Сладков, необыкновенно органично совместив в своем творчестве талант прекрасного рассказчика и поистине безграничную эрудицию ученого, сумев открыть в природе что-то свое, неведомое другим, и поведать об этом своим благодарным читателям…
Награды и премии Государственная премия РСФСР имени Н. К. Крупской (1976) — за книгу «Подводная газета» ———————————————————————
Николай Сладков.Рассказы о природе и животных
для детей. Читаем бесплатно онлайн.
Читать все рассказы Сладкова.Список произведений
Читать рассказы других авторов
Рассказы о природе – Part 5
Разговаривают ли деревья? По мнению Михаила Пришвина, деревья общаются друг с другом. Об этом он написал в своем рассказе «Разговор деревьев». Вот только делают они это весьма оригинальным способом. Узнать секрет разговора деревьев можно, послушав этот рассказ.
Слушать рассказ (1мин34сек)
Выслеживать барсука осенью — занятие для очень терпеливых людей. Барсук сидит в своей норе и пытается понять — пришла зима или нет? Выходить ему на свежий воздух или уже пора готовиться к долгому зимнему сну? Вот и приходится часами сидеть и ждать, когда барсук примет решение. Повезло ли охотнику из рассказа М.Пришвина «Барсук»? Послушаем рассказ — узнаем…
Слушать рассказ (2мин49сек)
Маленькие утята, что еще не умеют летать, в случае опасности бегут прямо по воде, громко при этом хлопая крыльями. Охотники называют таких утят «хлопунками». О том, как утята, не умеющие летать, сумели перехитрить охотников, повествует рассказ М.Пришвина «Хлопунки».
Слушать рассказ (4мин13сек)
Оказывается, ежи зимой спят под снегом! А когда наступает весна и снег сходит, ежики просыпаются и высовывают свои любопытные мордочки из-под вороха старых листьев. Один такой проснувшийся еж спросонья не разобрался куда ему идти, и пришел к людям. А что было дальше, вы узнаете, прослушав рассказ М.Пришвина «Ёж проснулся».
Слушать рассказ (2мин54сек)
Бывает так, что люди, увидев, как дятел долбит дырки в стволе дерева, думают, что такое дерево безвозвратно испорчено и спиливают его на дрова. Но в рассказе М.Пришвина «Лесной доктор», в котором как раз и описывается такой случай, вместе с тем просто и понятно объясняется, что это не так. Дятел, наоборот, помогает дереву избавиться от вредителей. За это его и называют «лесным доктором»…
Слушать рассказ (2мин40сек)
Люди стремятся помогать диким животным. В рассказе М.Пришвина «Орлиное гнездо» говорится о том, как однажды стадо пятнистых оленей в поисках пищи пришло на узкий мыс.
Там было много еды для них, но была опасность, что хищные обитатели леса будут нападать на оленей. И тогда люди перегородили сеткой вход на мыс.
Но через какое-то время выяснилось, что у мирно щипающих траву оленей завелся опасный враг, которому сетка совсем не мешала…
Слушать рассказ (2мин28сек)
Пятнистые олени очень красивы. В Китае их даже называют «олень-цветок». Люди помогают пятнистым оленям, прикармливают их и многие такие животные становятся почти домашними. Одна молодая олениха получила от людей весьма необычное имя — Кастрюлька. Почему ей досталось именно это имя, можно узнать, послушав рассказ М.Пришвина «Рождение Кастрюльки».
Слушать рассказ (5мин40сек)
Один из видов синиц называется очень необычно — «гайки». А в рассказе об этих птицах М.Пришвин называет их ласково — «гаечки». Две гаечки так увлеклись долбежкой сухого поваленного дерева, в котором они искали себе корм, что не заметили, как к ним подкрался человек и накрыл одну из птиц рукой. Что же было дальше? Послушайте рассказ М.Пришвина «Гаечки».
Слушать рассказ (3мин21сек)
Куница — маленький хищный зверек. По хитрости в добывании пищи ей равных нет. Одна куница нашла пчелиное гнездо, прогрызла в нем дырку снизу и стала воровать у пчел мед. Об этой кунице-сладкоежке и о судьбе ее потомства говорится в рассказе М.Пришвина «Куница-медовка».
Слушать рассказ (3мин22сек)
Пятнистые олени — очень осторожные и пугливые животные. Люди помогают оленям и подкармливают их. Но к местам кормления собираются и другие обитатели леса. Вот как-то раз олениха во время поедания вкусных бобов наступила на хвост бурундуку, который вертелся у нее под ногами, подбирая упавшие бобы. Чем закончилась эта история, можно узнать, прослушав рассказ М.Пришвина «Зверь бурундук».
Слушать рассказ (5мин28сек)