Гибель подводной лодки “Щ-117”
Подводная лодка “Щ-117” серии 5-бис (“Щука”) водоизмещением около 550 тонн построена в 1934 году. Капитально ремонтировалась на владивостокском Морском заводе.
Незадолго до гибели ее зачем-то переименовали в “С-117” (“средняя”), объединив в одном классе с подводными лодками серии 9-бис (“Сталинец”) и послевоенным проектом 613, существенно различными по водоизмещению, вооружению и энергетике.
Командир лодки, капитан 3 ранга Красников, — опытный подводник, участник боевых действий на подводных лодках Черноморского флота в качестве штурмана или минера. Награжден боевыми орденами. В должности командира лодки недавно, но к самостоятельному управлению допущен.
Командир электромеханической части лодки лейтенант Евгений Кардополов назначен после окончания Военно-морского инженерного училища.
К вновь назначенным командирам лодок и командирам электромеханических частей лодок до момента их допуска к самостоятельному управлению назначаются обеспечивающие офицеры обычно из числа их начальников.
Кардополов оказался спокойным, уравновешенным, дисциплинированным и исполнительным. Поэтому мне было приятно поручение его обеспечивать, “выводить” в море.
С начала навигации в Императорской гавани, Советской гавани “Щ-117” отрабатывала вступительную, задачу “1” по курсу боевой подготовки. Эта задача отрабатывалась у причала.
В ней моряки изучают устройство и управление своим заведованием. Я часто заходил на лодку, присутствовал при выполнении зарядки аккумуляторной батареи.
Мне редко приходилось делать какие-либо замечания Кардополову, так как он сам четко выполнял действующие инструкции.
“Щ-117” успешно сдала вступительную задачу, которую у нее принимали флагманские специалисты штаба соединения. Кардополов уверенно сдал зачет по устройству подводной лодки, правила по уходу за аккумуляторной батареей и другие наставления.
После этого лодка начала выходить в море для отработки вопросов управления в надводном и подводном положении, процессов погружения, всплытия, дифферентовки. На всех выходах “Щ-117” в море я был на ее борту.
Мы интенсивно выполняли все необходимые упражнения, Кардополов вскоре стал уверенно проводить дифферентовку лодки, управлять процессами погружения и всплытия.
Как и при обучении других инженер-механиков, для придания им уверенности в возможностях лодки мы завершали обучение упражнением, заключающемся в определении максимальной отрицательной плавучести, которую лодка может удержать на разных ходах и с разными дифферентами на корму за счет гидропланной силы корпуса. Такое упражнение провели и на “Щ-117”.
Так прошло короткое совгаванское лето. В начале осени Кардополов был допущен к самостоятельному управлению подводной лодкой, но я еще несколько раз выходил на “Щ-117” на полигон для проведения учебных торпедных стрельб.
Глубокой осенью 1952 года начались общефлотские учения, в которых принимали участие все боеспособные подводные лодки соединения. Учения проходили в южной части Татарского пролива в условиях начинающихся осенне-зимних штормов, дождя и мокрого снега.
“Щ-117” изображала условного противника, поэтому на ее борту разместили группу посредников; хотя я систематически выходил на “Щ-117” в море, мне на лодке места уже не хватило; среди посредников был командир “С-23”, на которой я ранее был командиром электромеханической части, Владимир Федотович Нечитайло, очень хороший и добрый человек. Мне пришлось выйти в море на “Щ-119”, на которой командиром был мой сослуживец еще по Лиепае Г. В. Степанов. Находились в море около недели, днем в подводном положении, ночами всплывали для зарядки. Море было 5–6 баллов, видимость плохая из-за дождя и снега, С “Щ-117”, как с объектом “противника”, связи не поддерживали, поэтому для нас было неожиданным указание штаба связаться с “Щ-117”. Однако попытки вызова “Щ-117” не удались. Мы почувствовали какое-то нарушение хода учений, не понимая причины. В конце концов получили приказание срочно возвратиться в базу. В базе узнали, что уже несколько суток утрачена связь с “Щ-117” и все обеспокоены ее судьбой. Меня на берегу встречали с удивлением, так как привыкли, что я обычно выходил на “Щ-117” (а в городке нашего соединения, где семью все знали и очень тревожились, мою жену старались обходить стороной).
Командование флота начало поиск “Щ-117” надводными кораблями, направленными в район ее позиции. Никаких следов ее пребывания или катастрофы (масляные пятна, обломки) не обнаружено. Запрошены находящиеся в районе моря транспорты и рыболовные суда. Никто не сообщил о каких-либо контактах с лодкой.
В то же время версия о возможном столкновении в условиях плохой видимости была весьма вероятной. “Щ-117”, всплывая по ночам для зарядки, очевидно, не включала ходовых огней для приближения условий к боевым.
Учитывая, как рыболовные суда мотаются в поиске рыбных косяков, вероятность вторжения какого-либо из них в район, закрытый на время учений для плавания, была вполне реальной. А масляные пятна, если было столкновение, за несколько суток при сильном ветре могло далеко разнести.
Разумеется, исключить иные версии — например, неудачное всплытие или погружение при суровой штормовой погоды накрытием большой волной открываемого или закрываемого рубочного люка, тоже нельзя..
https://www.youtube.com/watch?v=sGU1kIh5JMs
Поиски были достаточно настойчивы, с применением всех средств, которыми в то время располагал флот.
Надо сказать, что они были далеко не совершенны: не было прибора для обнаружения больших магнитных масс на грунте, мы даже пытались его сконструировать на базе судоремонтной мастерской.
Когда пришли к выводу, что дальнейшие поиски безрезультатны, об этом доложили в Москву, и через некоторое время в Советскую гавань прибыла государственная комиссия, не помню уже под чьим председательством.
Помню, что в ее составе был очень уважаемый флотскими инженерами главный инженер-механик ВМФ Дробышев (каюсь, забыл имя и отчество очень порядочного человека).
Комиссия разделилась на две части: одна ее часть работала в штабе флота (в 7–8 километрах от нашей бухты Постовой), которым командовал в то время адмирал Холостяков; другая часть работала в нашем соединении. Проверяли все и так жестко, как это практиковалось в 1952 году. Беседы с членами комиссии иногда напоминали допросы.
Исключением был главный инженер-механик ВМФ Дробышев, сохранявший интеллигентность и спокойствие в этих тяжких обстоятельствах. Меня вызывали к нему на беседу по поводу технического состояния лодки и подготовленности электромеханической части ее экипажа.
За неимением других средств за мною присылали мотоцикл с коляской. Помнится, после двадцатиминутной поездки при 25-градусном морозе в открытой коляске мне пришлось долго оттирать заиндевевшее лицо.
Беседа с Дробышевым была доброжелательной, каких-либо претензий нам не предъявили.
Примером бездушия и грубости был вызов на беседу вдовы командира лодки Лидии Красниковой. Один из членов госкомиссии, высокопоставленный политработник, задал ей вопрос: “Скажите, а не мог ли ваш муж увести лодку в США или Японию?” Бедная женщина, едва державшаяся на ногах от горя, ничего не ответила и рыдая выбежала в коридор штаба.
К счастью для нас, госкомиссия не сумела найти существенных нарушений в работе нашего соединения, никого не арестовали и не отдали под суд, как это практиковалось в те времена. Для порядка руководство соединением понизили в должностях. Вскоре все они были восстановлены.
Гибель подводной лодки “Щ-117” после свершения необходимых поминальных ритуалов надолго еще оставила психологический след в сознании подводников. Портрет инженер-механика Евгения Кардополова мы повесили в нашем кабинете флагманского инженера-механика.
Кардополову не долго пришлось прослужить в нашем соединении, но он успел оставить о себе хорошую память порядочного человека, добросовестного инженера.
Работа проверяющей нас госкомиссии не прошла без следа в нашем сознании. Мы внимательнее стали относиться к формальным сторонам нашей работы, больше думать об ответственности.
Приказом командира соединения было введено правило: каждый командир лодки перед выходом в море должен оставить у оперативного дежурного расписку о том, что все механизмы на лодке исправны и весь экипаж допущен к самостоятельному управлению своим заведованием. Пока я служил в соединении, этим приказом руководствовались.
Семьям погибших моряков направили казенные извещения об их гибели без упоминания места и причины положенную в те времена очень скромную сумму, — все совершенно несравнимо с тем вниманием, которое было оказано сейчас семьям погибших на АПЛ “Курск”.
Люди в те времена котировались как досадное, но не очень значительное дополнение к катастрофе лодки.
О каком-либо памятнике не было и речи — катастрофу старались как бы “замолчать”, вроде ее и не было: считалось, что советские корабли не могут гибнуть без войны.
С времени катастрофы подводной лодки “Щ-117” прошло пятьдесят три года. Прямых свидетелей своей гибели подводные лодки обычно не оставляют. А остался ли еще кто-нибудь, кроме меня, из косвенных свидетелей, трудно сказать…
Почему независимой Украине не удалось создать подводный флот
Андреевский флаг был поднят на подводной лодке «Запорожье» 22 марта 2014 года, впрочем, уже тогда было понятно, что это жест больше политический. Особой военной ценности корабль собой не представлял.
Подлодки этого проекта уже давно выведены из боевого состава российского ВМФ, поддержание «Запорожья» на плаву могло вылиться бюджету в весьма крупную сумму, при том, что корабль считается морально устаревшим.
Об истории и службе подлодки под украинским флагом, которая в основном прошла у причала судремзавода, пишет holy_mozart:
«Первую подводную лодку проекта 641 приняли на службу ВМФ СССР в 1958 году, а строительство последней закончили в 1983-м. В доатомную эру лодки проекта 641 использовали для дальних походов, в частности к американским берегам — это океанские субмарины.
Американцы называли ее «Фокстрот» — субмарина, которая едва не начала Третью мировую войну и была одной из главных героинь печально Карибского кризиса.
Какое значение имели эти субмарины, можно понять из истории, которая случилась во время Карибского кризиса.
Во время советско-американского обострения подводные лодки «Фокстрот» патрулировали у берегов Кубы, заряженные торпедами с ядерными боеголовками.
27 октября 1962 года группа из одиннадцати американских эсминцев и авианосца засекла одну из советских субмарин и начала сбрасывать глубинные бомбы, чтобы заставить ее всплыть на поверхность.
Капитан подводной лодки Валентин Савицкий решил было, что ядерная война уже началась, и дал команду приготовиться к стрельбе ядерными торпедами по американским кораблям. К счастью, другой офицер, который был на борту, Василий Архипов, убедил капитана не делать этого, а всплыть и ждать указаний из Москвы.
Так подводная лодка 641-го проекта чуть не стала «Авророй» ядерной войны. Позже американцы признали, что эта угроза была намного ближе, чем все думали, и что «парень по имени Василий Архипов спас мир».
Субмарины «Запорожье» тогда еще не было. Ее спустили на воду 29 мая 1970 года. Под именем Б-435 она вошла в состав Северного флота, и ей тоже пришлось «увидеть мир». Всего за свою службу субмарина совершила 14 дальних походов, с официальными визитами заходило в порты Гаваны и Туниса.
Однако с появлением атомных подводных лодок, которые практически не имеют ограничений дальности, субмарины проекта 641 перешли в статус просто неплохих лодок ближней зоны. Летом 1990 года внутренними водными путями Б-435 перевели на Черное море и зачислили в состав ЧФ.
Когда в 1997 году Украина и Россия делили флот, из предложенного украинское руководство выбрало именно Б-435, назвав ее «Запорожьем», а соответствующая область взяла шефство над лодкой.
22 февраля 2003 года в Балаклаве «Запорожье» уже торжественно спускали на воду после окончания докового ремонта. До выхода в море осталась самая мелочь — установить новые аккумуляторные батареи вместо старых.
Батареи решено покупать у греков, компании «Германос С. А.».
Купили, отдали 3,5 миллиона долларов, и только тут выяснилось, что в иностранных батареях не подходят клеммы к советской субмарины, да и по габаритам они не очень подходят.
Поэтому «Запорожье» осталась стоять у причала 13-го судоремонтного завода в Севастополе еще шесть лет, а неподалеку — греческие батареи, накрытые навесом.
18 марта 2009 года дизель-электрическую подводную лодку (ДЭПЛ) U01 «Запорожье» Военно-Морских сил Украины перевели от причала 13-го ремонтного завода Черноморского флота РФ и поставили в плавучий док».
Читать далее в блоге автора
Первый самостоятельный выход в открытое море подлодка «Запорожье» совершила лишь в 2012 году.
20 марта 2012 года украинская подводная лодка U01 покинула пределы 13-го судоремонтного завода в Севастополе и вышла в городскую бухту для выполнения учебных заданий.
25 апреля 2012 года (впервые с 1993 года) подводная лодка вышла в открытое море с использованием собственной силовой установки. На борту находилось 77 человек. Общая сумма затрат по ремонту подлодки оценивается в 60 миллионов гривен.
13 августа 2012 года лодка провела успешное погружение на перископную глубину (14 метров), выполнила вывешивание и дифферентовку, отработку движения в подводном положении В 2012-м году подводная лодка «Запорожье» участвовала в совместных российско-украинских учениях «Фарватер мира», в рамках ходовых испытаний выходила в море и провела погружение на перископной глубине, а также принимала участие в совместном праздновании Дня флота Украины и Дня ВМФ РФ в Севастополе. В январе 2013 года в Севастополе состоялись торжественные мероприятия по случаю принятия подводной лодки «Запорожье» в боевой состав флота.
В июне 2013 года лодка покинула 13-й судоремонтный завод Министерства обороны России и ошвартовалась на подготовленном для неё временном месте в Стрелецкой бухте.
Спустя год «Запорожье», как и многие другие корабли Военно-морских сил Украины перешла под юрисдикцию России.
Незадолго до этого события на корабле побывал anton_blinov
«Фотографический материал для этого поста был готов уже чуть больше года назад, но в силу известных событий, последовавших сразу после, явно должен был отлежаться. Да, в конце февраля 2014 года мне удалось попасть, посмотреть и отснять (полностью, с 1-го по 7-ой отсек) внутренности и интерьеры подводной лодки «Запорожье». Тогда это было еще ВМСУ, лодка была под украинским флагом.
Это единственная оставшаяся в строю подводная лодка 641-ого проекта. Штук несколько таких подводных лодок стоят как музеи — и за рубежом, и у нас в стране, но это не музей, а боевой корабль.
Внутри — все именно так, как и должно быть на находящейся в строю подводной лодке, что ценно и уникально.
Вопчем, это как экскурсия на машине времени — возможность увидеть подводную лодку ВМФ СССР образца 70-х годов, практически в том же виде, как оно и выглядело тогда.
Уже упоминал в одном из предыдущих постов, что не разделяю и не приветствую имеющие место быть насмешки над этой лодкой, поскольку сам отношусь к ней не как к «пiдводному човну», а как к подводной лодке Б-435 ВМФ СССР, части истории нашего флота, с которой обстоятельства сыграли такую вот шутку. Именно исходя из этого мне это «железо» — дорого и ценно, и именно поэтому по случаю праздника мне и хочется его показать.
Наша экскурсия пройдет «из конца в начало» — первым по счету мы посетим 7-ой (кормовой) отсек, пройдем через всю лодку до 1-го отсека и поднимемся в рубку.
Основное вооружение подводной лодки пр. 641 — десять 533-мм торпедных аппаратов, шесть носовых и четыре кормовых. Здесь на снимке — кормовые торпедные аппараты № 7, 8, 9 и 10. В проходе между ними виден прибор ввода установочных данных в торпеды от автомата торпедной стрельбы (ТАС).
Торпедные аппараты номер 7 и 9. На одном из них висит бумажный циферблат, стрелку которого переставляет вахтенный, осматривающий отсеки подводной лодки каждые полчаса. Слева от торпедных аппаратов — стрельбовой щиток с рукоятками, которыми осуществляется выстрел. В левой части кадра — один из промежуточных приборов ПУТС (управления торпедной стрельбой).
Запасной командный пункт, используемый для управления подводной лодкой при выходе из строя центрального поста. Приборы слева — это циферблаты указателя положения вертикального руля и указатель резервной системы курсоуказания…
После подъема 22-го марта прошлого года на лодке Андреевского флага и перехода ее в Южную бухту Севастополя, к причалам нашего подплава, не изменилось ничего — лодка стоит на своем прежнем месте, и ее окончательная судьба по-прежнему не ясна. Самому, конечно, хотелось бы еще увидеть ее на ходу, но понимаю, что это произойдет вряд ли. На Черноморский флот поступают новые подводные лодки, и как боевая единица Б-435 нашему ВМФ более не нужна.
Озвучивался вариант перевода лодки в Балаклаву и ее размещения в музее (тот, который в подземных штольнях) — и так было бы правильней всего. Говорилось также и о возможном возвращении лодки Украине, и тут ее судьба печальна — просто сгнить где-нибудь в Одесской бухте, поскольку ни ресурсов, ни экипажа на эксплуатацию лодки у ВМСУ в нынешнем виде точно не хватит».
Читать далее в блоге автора
О том, что российский флот не намерен использовать лодку по прямому назначению, 20 марта 2016 года заявил командующий Черноморским флотом адмирал Александр Витко.
«Подводная лодка «Запорожье» не будет принята в боевой состав флота», — сообщил журналистам адмирал.
Полпред президента РФ в Крымском федеральном округе Олег Белавенцев, в свою очередь, предположил, что субмарина могла бы стать экспонатом военно-морского музея.
Рыбалка на судака поздней осенью
Никак не придут настоящие ноябрьские холода с морозцем и первым ледком, звонким и прозрачным, как стекло. В последние годы ожидание перволедья затягивается иногда до самого декабря. Хотя и в межсезонье случается попасть на самую разнообразную рыбалку.
Но поздняя осень с дождями, неожиданными снегами и ледяной водой бывает опасной и нередко фатальной для легкомысленных рыбаков, подогретых изнутри и не отвыкших еще от летней курортной рыбалки. Плавали, знаем… Здесь же плавали, только чуть ближе к Волге. А потом сидели до утра на острове, как Робинзоны: сырые, промерзшие, без еды, сигарет и … прочего.
Ладно, еще зажигалка отогрелась на груди и дала живительный огонек. А то бы не дотянули до утра без костра.
Этот год стал последним для двоих рыболовов с Йошкар-Олы. Утонули у города на Малой Кокшаге. Одного нашли в сети, а другого ниже по течению. Казалось бы, река узкая – Кокшага-два шага, как ее называют иронически тепло.
Но ледяная вода не дает шансов выплыть, если не успеешь это сделать в первые минуты. На себе испытал уже не раз, как быстро стынет тело, а руки и ноги отказываются слушаться, хоть с лодки кувыркнись на рыбалке поздней осенью, хоть под лед провались.
Почти одинаково обжигает холодом.
Мы выходили на воду в тихое неяркое утро с висящей в воздухе моросью. Это был даже не дождь, а какая-то влажная дымка наполнила воздух и пространства водохранилища. Было тепло и на кустах висели капли, скатываясь от легкого ветерка, набегающего с Волги.
Спустившись с крутояра, загружаем лодки и выходим из залива, на берегу которого раскинулось вольготно Сенюшкино. Эта деревенька раньше жила и здравствовала в стороне от русла Волги, но с образованием водохранилища стала волжским берегом. И жители ее быстро привыкли к этому положению-статусу: обзавелись лодками, причалами, ящиками и сарайчиками для моторов, словно так было испокон веков.
Впереди виднеется длинный остров. Обычно мы переволакиваем через него лодки и уходим в протоки, ближе к Волге. Но сегодня наш путь лежит к этому самому первому острову. На нем есть теплая землянка, где мы собираемся переночевать. У костра уже не согреешься промозглой осенней ночью. Разве что место под лежанку прогревать костром. Но здесь не везде песчаные берега, а земля плохо держит тепло.
По дороге время от времени останавливаемся и проверяем блеснами скаты на мелководья и ямки у островков. Иногда более тщательно облавливаем места у коряжников и по руслам-ложбинам, где, видимо, были овраги и ручьи.
Небольшая щучка схватила, казалось бы, не на осеннем месте – у зарослей травы, еще не опавшей на дно. Она взяла на самодельную медную и довольно крупную блесну с шерстинками на тройнике.
Всплеск раздался в самой траве, а потом в воде мелькнуло быстрое тело, и леску осадила упругая тяжесть. Есть!..
– С почином, Саня! – слышу с соседней лодки. – Мелкая, поймал-отпусти…
– Кило есть… На твой кукан отпускать что ли?
– Ха-ха-ха…
Щучьих хваток больше не было, но на желтую «Сенеж» взял окунек граммов на шестьсот.
Леня-Маленький и Сергей тоже поймали по щучке. И окуньки были в улове. Но вскоре хватки прекратились. Даже мелкий окунь куда-то запропастился, хотя пробовали ловить его и в отвес на зимние удильники с вертикальными блесенками.
Но и нам пора к берегу. Осенний день короток, а надо еще жилье проверить на пригодность. Было уже в один год: пришли к землянке, заглянули внутрь, удостоверились, что печка на месте, и пошли рыбачить, а потом усталые полночи отбивали и чистили трубу березкой-шомполом, чтобы дым вытягивала…
Лодки не стали перетаскивать по переволоку, а прихватили на берегу цепями к деревьям на нашем берегу. Все равно к Волге не пойдем. Времени мало на рыбалку, только утро и полдня ловли в запасе. Оставив лодки, бредем сквозь чащобник к землянке, шелестя палыми листьями и вдыхая свежесть осеннего леса. Вскоре показался бугорок с тычинкой-трубой наверху. Землянка…
Внутри пахло сыростью и грибами, поселившимися на темных от копоти стенах. Вначале всегда так. Неприглядно и неуютно смотрится место ночлега. Особенно, если последний из бывших здесь рыбаков плотно затворил перед уходом дверь. Землянка преет без доступа свежего воздуха.
Но стоит только затрещать дровам в печке, как пахнет теплом и дымком, а когда загудит в трубе, нагреются стены и нары, можно уже прилечь, вытянув усталые ноги. Тогда уже настоящим домом будет казаться землянка. Особенно ценен этот островок тепла на зимней рыбалке посреди трещащих от мороза деревьев и воющих метелей.
Когда не выдержишь жара печки и выйдешь освежиться на полянку, вытоптанную среди сугробов, желтый квадратик света, лежащий на снегу, кажется уютным и живым чудо-оберегом. Всего-то огонек свечи смотрит в оконце, а видится, будто остальной мир куда-то провалился и есть только этот теплый и последний огонек посреди вселенской мглы.
Впрочем, так и может когда-то случиться в окаянные дни, описанные в Апокалипсисе. Уже все уши прожужжали журналюги, нанятые торгашами, этим Армагеддоном и Апокалипсисом.
Но, кажется, только пиндосы и готовятся всерьез к Концу Времен, запасая обрезы и жратву в концентратах, чтобы было чем отстреливаться от голодных конкурентов и питать свои жирные американские тушки в бункерах-норах. Российский же человек сам бы, наверное, застрелился из пугалашки, обнаружив, что один он только, горемыка, на Земле остался…
Вот и тепло в жилище. Мечутся блики огня на бревенчатых стенах, потрескивает сухая ольха и липа в печке. Хорошо. Но нужно что-то горячее приготовить. Не всухомятку же отмечать последнюю, может быть, рыбалку по открытой воде.
– Леня, Серег, шнурков то теще повезете?
– А ты?
– Я свою пошел шкурить к костру.
– Жарить что ли?
– Лучше. Серега знает, мы уже готовили по осени. Секретный рецепт. Отец когда-то показал.
Друзья тоже вышли к костру и принялись чистить свой улов.
Потрошенных и вымытых щучек я напластал тонкими ломтями и плотно загрузил в большой котелок. Рыбы было много, а воды – чуть-чуть.
Затем вскипятил варево, добавил соль, перец, лавровый лист и главное – много растительного масла и хорошую натуральную томатную пасту.
Все это заранее приготовил перед рыбалкой, на всякий случай, хотя знаю, что нет ничего хуже, заранее что-то припасать под не пойманную рыбу. Это то же самое что посреди Волги опускать за борт садок, не поймав еще ни одной рыбки…
Затем котелок я поставил под крышку в печку на угли. Вскоре в землянке запахло так, что друзья уже выразительно сглатывали слюнки и косились на печку.
– Рано, мужики, рано. Ей дойти надо, – сдерживаю голодных товарищей, хотя сам едва терплю, чтобы не открыть котелок.
– Пыталово какое-то, – стонет Леня-Маленький, держась за объемистый живот.
– Ничего-ничего, ты пока столом займись. Сало нарежь, лучок, ну, и, сам знаешь…
Вскоре в землянке царил праздник чревоугодия и Последней воды, Крайней воды… А мы вскоре уже держались за животы по причине банального обжорства. Свежая щука, пропитанная маслицем в томатной заливке, была отменно вкусна.
Утром выходим к маленькому островку и хлещем воду спиннингами. Свинцово-серая вода неподвижна и безжизненна. Ни одной хватки. Оплыв островок вокруг, нахожу за полосой травы небольшое понижение дна, затем нащупываю ямку посреди ровной двухметровой глубины.
Здесь-то уж точно должен стоять хищник. Рядом укрытие, скат на яму – классика… Местные рыбаки в этом месте, когда сетки мочкуют, и сомов, случается, вынимают. Словом место как раз для хищника.
Но вода все так же неподвижна и пуста, словно больше не осталось в ней ничего живого.
Между тем день разгорался и становился все светлее, хотя солнце пряталось за серыми облаками. Но когда в мутной пелене облаков появился разрыв, на воду вдруг выбрызнулись лучи умытого солнышка. Засверкали капли на мелколесье острова, мир стал цветным и ярким. Вода из серой превратилась в темно зеленую и стало видно насколько она прозрачна.
На гладь водохранилища легло высокое и синее небо, да так и осталось дремать на студеной и тихой воде. От этого было ощущение бездонной глубины под лодкой. Остров вспыхнул золотом не опавшей еще листвы. Когда на солнце набегали тучи, часть водохранилища была серой, а островок, освещенный солнцем, ярко выделялся среди свинцово-серой глади.
С приходом солнца и заметного тепла что-то изменилось на воде. Где-то стали видны круги от поднявшейся к поверхности мелкой рыбешки, блеснул бок плотвички среди травы, ударил рыбий хвост на плесе за полосой роголистника. А потом вдруг начала бить щука на самом мелководье у острова.
Глубины там было не больше полуметра. Мы начали подкрадываться на лодках к острову, стараясь не скрипеть уключинами. Подойдя как можно ближе, бросаем блесны, проводя их по мелководью. Но дно слишком густо устлано травой и прутьями.
И приманки скоблят по дну, принося лишь ветки и прочий водный мусор.
Я ставлю блесенку-незацепляйку. Она тоже тычется в дно, но траву почти не цепляет. Лишь изредка на пружинки, защищающие крючок, навивается несколько травинок. И незацепляйка приносит мне небольшую щучку, схватившую обманку по кромке зарослей травы. Видимо, стояла в укрытии, напуганная шумом и нашей возней в лодках, но все же не вытерпела.
Но самую крупную щуку под занавес закрытия сезона поймали мои проверенные жерлицы. Уже не раз убеждался, что живая рыбка иногда раздразнит хищника лучше, чем самая продвинутая и дорогая искусственная приманка. Особенно если место мелкое, а рыба осторожная.
Поймав сорожку легкой удочкой на мотыля, я поставил ее на жерлицу-рогульку. Едва я отплыл от жерлицы и встал у острова, как рогатка завертелась, сбрасывая леску. Послышался удар хвоста, но я уже спешил к снасти. И это было удачное закрытие сезона!..