Стихи о маме для детей
Стихи о Матери для дошкольников и школьников
Красивые и добрые стихи, слова о маме, о мамочке, о мамуленьке. Стихи известных детских поэтов о маме.
Стихи о маме и детях
А. Барто
РАЗГОВОР С МАМОЙ
Мол, побудь со мною.
А в ответ: — Я не могу,
Слышно с новой силой.
И в ответ: — Бегу, бегу,
Не сердись, мой милый!
А. Барто
МАМА УХОДИТ НА РАБОТУ
Сын узнает родителей —
Не так уже он мал.
Но маму в темном кителе
Сегодня не узнал.
Ему твердит сестра. —
Дежурить на платформе,
Работать ей пора.
Что ж, сердце ведь не камень!
Не сердится Андрей,
Узнал он голос мамин
И потянулся к ней.
Маша Лукашкина
НОВОСТЬ
Новость, новость в доме нашем!
Вот — в письме есть строчка!
У моей сестры Наташи
Летом будет дочка!
Мама полотенце вдруг
Говорит ей папа.
Станет мама бабушкой.
Станет мама бабушкой?
Станет мама бабушкой —
И сразу же состарится.
Это мне не нравится.
Е. Новичихин
ПОМОЩНИКИ
Мы с братишкою вдвоем
По конфете дали.
Больше дела нету?
Мы хорошие за так,
А не за конфету!
Е. Новичихин
НЕРЯХА
— Рая! Ну-ка брось сорить!
Надо труд чужой ценить!
Удивилась очень Рая:
— Разве мама мне чужая?
А. Тимофеевский
Заложили окна ватой,
От дыханья стекла мокнут.
По сугробам воровато
Ночь крадется к нашим окнам.
Подошла — и ставню точит,
И течет в окно упрямо,
И проснувшись среди ночи,
Поцелует в щеку, в лоб ли,
И конец моей тоске,
Я усну на теплой-теплой,
Доброй маминой руке.
Будет время, ночь из детства
Обернется пули свистом,
И, куда не зная деться,
Я прижмусь к сосне смолистой.
Щелк затвора вороватый.
Кто-то в сердце целит прямо.
И опять в тоске проклятой
Ствол сосны чужой и блеклый
Я усну на теплой, теплой
Доброй маминой руке.
М. Шварц
В БОЛЬНИЦЕ
Самый длинный день в больнице.
О болезнях разговоры.
Длится до столовой путь,
Длится в градуснике ртуть.
И игла у шприца.
Но зато короткий самый —
День, когда я вместе с мамой!
М. Шварц
НАТУРА
Пока восемь лет,
Но не припомню случая,
Такая натура — везучая!
И. Гамазкова
МАРТОВСКИЕ ЧАСТУШКИ
Хоть варено, хоть печено,
А без соли — пресно.
Без мальчишек в нашем классе
Я сижу и ты сидишь
На соседней парте.
В феврале тебя поздравлю,
А ты меня — в марте!
Молодцы мальчишки наши.
Нас в обиду не дают!
Говорят, что если надо,
Они сами нас побьют!
Женский день восьмое марта,
Открывает он весну.
Поздравляю всех девчонок,
А особенно одну.
Что девчонкам пожелать?
Двести пачек разных жвачек
И вагон мороженого.
Почитай мне, мама! — Муниципальное бюджетное учреждение культуры «Георгиевская централизованная библиотечная система»
Интернет и электронные технологии всецело захватили внимание детей. Считается, что любую информацию, даже рассказ, повесть или целую книгу проще найти в интернете. Конечно же, гораздо легче, но интернет никогда не сможет дать полного восприятия книжного мира.
Нынешним детям предлагается такое количество альтернатив окружающей их действительности, столько способов и возможностей воспользоваться чужим воображением, не напрягая своего и не развивая его, что книгам невероятно трудно и часто уже невозможно выдержать конкуренцию со всеми новшествами.
От этого их ценность не уменьшилась, просто нужно найти способ убедить в этом детей, продемонстрировать, «открыть» радость чтения, удовольствия от него и работы собственного, а не чужого мышления.
Важно привлечь родителей к активному сотрудничеству с библиотекой в руководстве чтением их детей, формировании круга их чтения. Работа с родителями должна вестись дифференцированно, систематически на протяжении всех лет, когда ребенок или подросток пользуется библиотекой.
Обратите внимание
Такое сотрудничество полезно не только библиотеке, т.к. содействует повышению качества ее работы с читателями, но оно полагает также повышений роли семьи в руководстве чтением, поднимает престиж библиотеки в семье.
Книжные выставки помогают широко раскрыть фонд библиотеки, проинформировать читателей и их родителей о новых поступлениях литературы. В марте вниманию читателей представлена книжная выставка «Почитай мне, мама!».
Данная выставка расположена в фойе библиотеки и оформлена так, чтобы привлечь внимание читателя, заинтересовать его, а значит по возможности, удовлетворить читательский интерес и информационную потребность. Все книги подобраны в соответствии с возрастом (0+), мы предлагаем Вам почитать их:
— Ростов – на — Дону: Издательский дом «Проф — Пресс», 2012.-144с.: ил. (0+)
— М: «Стрекоза – пресс». 2006, — 62с.: ил. (0+)
(0+)
— 120с.: ил. (0+)
Рассказы о животных / Михаил Пришвин.- М.: Эксмо, 2012.- 128.с.: ил.
(0+)
Ждём Вас в гости!
Библиотекарь ГДБ № 5 им. С. В. Михалкова
Тонян И.Ю.
Читать онлайн «Сборник стихов» автора Тимофеевский Александр Павлович — RuLit — Страница 4
Красная заря на исходе дня. Тень от фонаря имени меня.
Имени кого? Кто такое я? Вещь ли, вещество, тварь ли, коия
стала на нестылый путь, чтобы долезть мирной, безболез — ненной, непостыдной…
«Побродячая сверхзадача и…»
Побродячая сверхзадача и сверхпечаль (или попросту грусть), неминучее, что замучило, заучило тебя наизусть.
Многоточие… вытри очи и, чтобы не было видимо слёз, всё раздай, основное и прочее, как поэт, уходящий в колхоз.
«Шел ночью дождь? Или не шло дождя…»
Шел ночью дождь? Или не шло дождя? А что ж тогда не шло, но топотало, рвалось, и рокотало, и роптало, и на стекло губами припадало безжалостно, нещадно, не щадя,
не различая, где светло-темно и где стекло, где неприкрытый ставень, расшатан, проржавел, богооставлен, над сиростью, над сыростью проталин. Да будет он прославлен заодно
с косым дождем, с кривыми облаками и с их курчавыми овечьими боками…
«Чуять, не носом, а кожицей щек…»
Чуять, не носом, а кожицей щек, тот подступающий запах гниенья листьев осенних, хотя еще щёлк летнего времени тяжкие звенья
не перещёлкал в полях на закат, в морях — на заход, в океанах — на запад, не прощелкал упоительный запах распада, сиречь возвращенья назад,
в райский, давно не ухоженный сад, полуогороженный палисадник, будущих листьев осенних рассадник, будущих щёкам чутким услад.
«И заспала стихи, как младенца…»
Важно
И заспала стихи, как младенца, как застиранное полотенце, как сухарик, растертый в труху. Значит, снова застрянет повозка в лабиринте из мёда и воска с накомарником наверху.
Эти ведьмовские зелья, неразорванные звенья, неразомкнутые кельи в бездвиженьи, бездвиженьи.
По-над плоскою землею, над поверхностью земною ненебесные орлы и неземные, неземные.
Там, где домик в три оконца, а над ним Сатурна кольца, там и Солнце холодает, западает, западает.
От сияющего куба, от бревенчатого сруба если, ежели и кабы не сильны, но и не слабы.
И не немощны, не мощны, от мошны живеют мощи, всё, что можно, невозможно от Пшедмужа до Пшедможа[1].
Эти поиски, розыски, иски, этот узкий, неглинный, несклизкий язычок уходящей земли с маячком, что мигает вдали.
Раз-и-два, подвигайся, иди же, перемиг то повыше, поближе, то опять далеко-далеко, и достигнуть его нелегко. Совет
Нелегко… Нелегка твоя доля быть травинкой с подводного поля, дужкой между очком и очком, перемигнутым светлячком.
Светлячок, маячок, огуречик, ручеек при впадении речек в непроглядно-зеленую тьму, но — да станет постижна уму.
Тимофеевский Александр Горы, лес и море
«Что вы все лапаете, шарите…»
I
Что вы все лапаете, шарите, Все ублажить хотите тело — Известно мне на нашем шарике Всего лишь три достойных дела: Смотреть на гор невероятие, Деревья или даль морскую, И есть еще одно занятие, Которого всю жизнь взыскую, — Ждать того самого мгновения, Когда я выпаду в осадок И вновь наступит вдохновения Эпилептический припадок.
II
вернуться
Przedmurze (пол.) — бастион, дословно предстенье (например, Польша всегда почитала себя «пшедмужем» христианства, нас, соответственно, считая теми, кто «за стеной»). Przedmorze (пол.) — предморье. Отмечу, что по-русски есть имя собственное Предморье (которого нет по-польски).
Для праздника не нужно ничего
Со стихами Александра Тимофеевского у меня бывает так: стоит начать их читать, как я неожиданно для себя самого вдруг запоминаю строчки и начинаю прокручивать их в голове. Ну посудите сами, как такое не запомнить:
Для праздника не нужно ничего,
Ведь праздник можно сделать из всего:
Из весеннего денёчка,
Из зелёного листочка,
Из прогулки вместе с мамой
И из строчки этой самой.
Открыл я как-то его книжку «Пусть бегут неуклюже», выпущенную недавно в издательстве «Самокат», и наткнулся на стихотворение «Случай»:
Однажды со мною случилось такое…
Какое — я этого вам не открою!
Могу лишь сказать, что не трижды, не дважды:
Такое со мною случилось однажды.
Прочитав несколько страниц я заметил, что невольно повторяю про себя эти строки. А потом «Два слона» засели у меня в мозгу и никак не хотели со мной расставаться.
Гуляли как-то два слона
Среди высоких трав,
И слон один сказал: «Хрю-хрю!»
Другой сказал: «Гав-гав!»
Но приключилась вдруг беда —
Их залил свет луны.
И все увидели тогда,
Что это не слоны.
Александр Павлович Тимофеевский — замечательный «взрослый» лирик. Он начал публиковаться ещё в 60-х, но лишь в самиздате. Долгие годы А. Тимофеевский был отлучён от широкого читателя, и первая тоненькая книжка его стихов появилась только в 1992 году.
Тем не менее, как это нередко бывало в истории нашей поэзии, Александр Тимофеевский стал известен благодаря стихам для детей. Он автор сценариев ко многим мультфильмам, однако славу ему принесла знаменитая «Песенка крокодила Гены» из мультфильма про Чебурашку. Да-да, Александр Тимофеевский автор тех самых «неуклюжих», которые бегут по лужам навстречу детям уже много-много лет.
Взрослые его стихи — настоящая философская лирика, да и детские, даже игровые и весёлые, остаются по-своему серьёзными и нередко наполнены прямо-таки философским смыслом.
Обязательно разыщите в магазине или в библиотеке последнюю книжку Александра Тимофеевского — в ней немало отличных стихов и для подростков, этих самых придирчивых читателей.
Обратите внимание
А мне (уж простите за профессиональную точку зрения!) особенно приятно, когда какая-нибудь современная школьная история облекается в классическую стихотворную форму: например, в сонет, отчего страсти кипят по-шекспировски:
Директора мне видеть невтерпёж —
Его глаза похожи на удавку.
Я говорю, что я болел. Он: «Врёшь!»
И от врача велит представить справку.
Фома Фомич твердит, что я балбес,
И мне влепил за четверть единицу,
А сам пятёрки ставит Таньке С.
И вечно хвалит глупую девицу.
Математичка стонет, как в бреду,
Вопит, чтоб в среду приводил я предков,
И это всё за что? За ерунду!
За то, что школу посещаю редко.
Я в школу бы не стал ходить и дня,
Да Лёшке будет скучно без меня.
А вот новые стихи Тимофеевского для детей помладше, и, согласитесь, это настоящий праздник, для которого почти ничего не нужно, только — новая рифма, неожиданный поворот сюжета или ответ на вопрос, что общего у мухи и слона.
Часовщик
Часовщик, больший чудак, Спать забрался на чердак, Взял с собой два чемодана, Старый чайник из чулана, Чёрный бабушкин чулок, Словом, взял, что только мог. А часы решил не брать,
Говорит, мешают спать.
Бабушка-футболист
Бабушке в кресле сидеть надоело, Бабушка шорты и бутсы надела: — Штопать носки, — говорит, — не хочу! Мне интереснее бить по мячу! Бабушка делает финт с поворотом, С ходу наносит удар по воротам, Бешено, бешено крутится мяч,
Бабушка по полю носится вскачь.
Высоко и низко
В синем небе — голубь сизый. Он летит так ВЫСОКО, Что его отсюда, снизу,
Различить мне не легко.
А бабочка летает НИЗКО. Она нарядна, как артистка, Вспорхнула на тюльпан, на мак —
И села вдруг на мой башмак.
Необычная школа
В Москве открылась школа Для кошек и котов, И в том, что это правда, Поклясться я готов. В той школе учат пенью
Котяток-малышей, А также назначенью Компьютерных мышей. Котов со шпагой учат Ходить, и в парике. Они легко мяучат На русском языке.
Поверьте мне на слово, Уж я не ошибусь: Здесь басню «Кот и повар» Все знают наизусть. А если, скажем, некто Проявит свой талант, На хвост ему директор Повязывает бант. Открыли эту школу От нас невдалеке За площадью Мурлыки В Кошачьем тупике.
Но огорчить немножко Придётся вас, друзья: Ведь вы не кот, не кошка,
И вам туда нельзя.
Цыплёнок
Однажды цыплёнок ужасно упрямый Решил поучить свою курицу маму: — Мама! Мама! Ты не так Говоришь «Кудах-тах-тах!» — А как? — спросила квочка У милого сыночка. — Ты, — ответил ей цыплёнок, — Не хрипи и не сипи, А кричи из всех силёнок:
«Пи!.. Пи!.. Пи!..»
Таинственная беседа
Решили раз козёл с ослом Поговорить о том, о сём. В дубраве, где шиповник цвёл, Под ручку шли с козлом осёл. Забыв про дождик проливной, Они гуляли под луной. Скакали в лужах пузыри, Зашла беседа до зари. О чём у них был разговор, Никто не знает до сих пор, Мы только слышали слова:
— Бе-ме, бе-ме…
— И-а, и-а…
Салочки
Русалочки под вязами На самом дне живут, А рыбки пучеглазые Их поиграть зовут: — Русалочки, русалочки,
Сыграйте с нами в салочки!
Слониха летает
Чем замечательна слониха? Она ушами машет лихо. Одним взмахнёт, другим взмахнёт, Подумает, расправит ухо, Ещё помашет и вспорхнёт,
И вот уже летит, как муха.
Кто обидел ослика?
Сказали ослику овечки: — Давай пройдёмся возле речки! Им ослик отвечал, зевая: — Я с малышнёю не гуляю. Тут подбежал верблюд: — Осел! Не хочешь ли сыграть в футбол? — Нет, — ослик отвечал верблюду, — С тобой играть в футбол не буду.
Баран позвал осла в кино. Козел — Сразиться в домино, Но крут был ослик наш с друзьями: — Не нужно мне, идите сами! Верблюд пошёл играть в футбол. Ушёл баран, ушёл козёл. Оставили осла овечки, Плетут веночки возле речки.
А ослик думал: «Почему же
Я никому из них не нужен?»
Далеко и близко
У меня есть две бабули: Баба Рая, баба Юля. Чтоб увидеть бабу Раю, Надо ехать на трамвае, А потом пешком по парку, А потом свернуть под арку — Добираться нелегко — В общем, очень ДАЛЕКО. Очень БЛИЗКО — баба Юля.
Вот — передо мной на стуле.
Ищем кота
Важно
Мы по скверику гуляли, Кота Ваську потеряли, Без кота нельзя домой, Будем все искать со мной! Ищем, ищем у киоска, Там, где дуб и где берёзка, Возле пруда, под ветлой, Возле дворника с метлой… Мы неправильно искали, Мы не здесь кота теряли. У кота довольный вид,
Он на лавочке сидит!
В зоопарке мы гуляли, Кота Ваську потеряли, Без кота нельзя домой, Будем все искать со мной! Ищем, ищем там, где кони, Там, где лоси, там, где пони, Там, где шествует жираф, Шею длинную задрав… Мы неправильно искали, Мы не здесь кота теряли. У кота довольный вид,
Рядом с тигром он лежит!
Мы по улице гуляли, Кота Ваську потеряли, Без кота нельзя домой, Будем все искать со мной! Ищем, ищем возле дома, У кино и гастронома, Там, где дядя постовой Нам кивает головой… Мы неправильно искали, Мы с собой кота не брали. У кота довольный вид,
Он сегодня дома спит!
Дождик
Как хорошо быть дождиком И падать вниз с высот, Когда известно дождику, Зачем же он идёт. Зачем ему вытягивать Серебряную нить, И капать и накрапывать, И моросить, и лить? Под радугою пёстрою И в поле и в саду Я лью совсем не просто так, Не просто так иду. Вбиваю в землю гвоздики И знаю для чего, Чтоб вы все ждали дождика,
Скучали без него.
Хорошее настроение
Хорошее настроение Заперто в сундуке,
Нужно чуть-чуть терпения, И ключик будет в руке. А что для этого сделать, Чтоб в дырочку ключ продеть? А что для этого сделать —
Нужно всем вместе петь.
Не надо хныкать и куксится И носом шмыгать с утра, Доброе утро, мама, Бабушка и сестра! Вы видите, как мне весело, Я над землёй парю. Хорошее настроение —
Я его вам дарю!
Хорошее настроение Валяется под столом. Его уронили на пол, И все забыли о нём. Упавшее настроение Мешает мне много дней.
А ну-ка весёлым пением
Подымем его скорей.
7 самых дорогих воспоминаний о тех, кого уже нет рядом — Православный журнал «Фома»
В Родительскую субботу мы молимся об усопших родных, вспоминаем их… Разные люди поделились с редакцией «Фомы» своими самыми дорогими воспоминаниями о близких, которых уже нет.
Оперная певица Любовь Казарновская о своей маме, филологе Лидии Александровне
Когда мамы не стало, для меня это был тяжелый удар, как будто вымыли что-то из меня. Я даже не хотела петь: мама была «свидетелем умиленным» всех моих премьер, всех моих спектаклей, видела, как я готовилась к новым ролям.
Лидия Александровна, мама Любови Казарновской
Когда я вспоминала все это, меня начинали душить слезы, и петь не получалось. Сил не осталось, только полное опустошение. Только благодаря мужу и моей пианистке Любови Анатольевне Аксеновой я смогла преодолеть себя и вернуться в профессию.
Мама была удивительным человеком, очень позитивным, ярким, открытым, ее называли душой компании. Она, филолог по образованию, ученица Виктора Владимировича Виноградова, блестяще владела русским языком.
Вспоминаю мамины лекции, на которых я не раз бывала. Она никогда не читала по бумажке, всегда блистательно владела материалом, цитировала наизусть.
Совет
Прекрасно играла на рояле, пела романсы. Мама была вдохновительницей домашних вечеров, куда приходило много народу. С ее подачи мы с сестрой показывали какие-то сценки, пели, читали стихи.
Мама в чем-то была человеком разумным и опытным, знала жизнь, а в чем-то была большим ребенком, в самом хорошем смысле. Однажды мама позвонила в поликлинику и спросила, когда принимает такой-то врач? Ей объяснили, что по улице Шевченко тех, кто живет в четных домах — утром, в нечетных — вечером. «А у нас дом один дробь два. Как быть?» — и в этом вся мама…
Галина Соколова, матушка покойного протоиерея Федора Соколова, о своих родителях
Фото Юлии Маковейчук
Моя мама всегда меня учила добру. У нас была большая семья — только детей было 10 человек, жили мы бедно. Но мама всегда делилась даже последним.
Бывало, зарежем свинью, мама отрежет кусок сала или мяса и говорит мне: «Неси таким-то людям, они беднее нас, им нужно помогать». Это была слепая пара, которая жила у нас в деревне, в Белоруссии. Мама учила делиться тем, что у тебя есть.
Наш дом был всегда открыт — почти каждый вечер к нам приходили гости или соседи, и мама их угощала.
Воспоминания о родителях у меня всегда связаны с добрым отношением к людям. Это был живой пример для подражания, личный пример для детей. Мама всегда говорила, что с соседями нужно жить в мире. Никто ни одного раза с ней не поссорился в округе. Бывало так: в своем огороде мы заканчиваем работу, и, если мама видела, что у соседей еще не все сделано, она посылала нас помочь.
Вера Андреевна и Филипп Минович, родители матушки Галины Соколовой
Папу уважали все мужчины деревни. Всегда приходили к нему за советом по разным хозяйским вопросам. Мужики любили вечером собраться возле магазина, поговорить или выпить. Отец же выходил к ним только один раз в году — на Пасху. И то только для того, чтобы побить крашеные яйца и всех поздравить.
И когда он появлялся, все мужчины снимали перед ним головные уборы и только тогда с ним здоровались. Отец никогда не сидел без дела и все время занимался собственным хозяйством, с которого мы и кормились, его за это очень уважали.
Когда отца отпевал покойный протоиерей Федор Соколов, то сказал о нем так: «Он сполна исполнил заповедь Господа в поте лица своего добывать хлеб».
Писатель Дмитрий Емец о своем отце, Александре Ивановиче Емце, радиоинженере, позднее — издателе музыкальных программ
Воспоминания о папе у меня противоречивые. В раннем детстве я больше тянулся к маме и, даже еще точнее, к маме и бабушке. Папа был огромный, громкий (чемпион республики по классической борьбе и штанге), вечно на работе, вечно полный проектов.
Ему ничего не стоило, например, сорваться со всей семьей на Камчатку, поработать там лет десять, а потом с Камчатки перенестись в Москву. Даже на выходных папу разрывала жажда деятельности. Энергии в нем было как в реакторе. Он вставал в пять утра, готовил на два дня множество еды.
Маму, а она человек творческий, писатель, журналист и редактор, папа держал вдали от быта. Хотя, признаться, из всех предметов на кухне она уважала только чайник. В основном стучала на печатной машинке, сдавая материалы в горящие номера. И я этому всегда завидовал.
Никаких уроков — сидишь себе, печатаешь. Даже ночами помню стук машинки.
Приготовив еду, папа начинал требовать, чтобы мы убирали квартиру, выносили половики выбивать, пылесосили ковры. Это были ужас и пытка. В выходные! С утра! Когда все это заканчивалось, папа тащил меня на лыжах в лес, или в бассейн, или в спортивный зал.
А мне хотелось сидеть в углу и запойно читать. Я прочитывал по 300 страниц в день, и все остальное было мне неинтересно. И еще папа был требовательный. Например, пытался объяснять мне математику и ужасно злился, что я не понимаю.
И я чувствовал, что вот сейчас подзатыльник прилетит, и совсем тупел. В общем, от папы мне было в детстве одно беспокойство. В подростковые годы я очень доводил папу своими фокусами и всякими мордами лица.
Помню, когда мне было лет шестнадцать, я продемонстрировал какое-то особенное презрение, и он стукнул меня по спине палкой колбасы. Не то чтобы как-то ужасно, но запомнилось потому, что было комично.
Александр Иванович с сыном Дмитрием
В общем, в детстве я не чувствовал, что мой папа — сокровище. Он от меня всегда чего-то хотел и всегда был недоволен моими успехами. Ему все время хотелось что-то еще в меня впихнуть в плане знаний, спорта, жизненных качеств.
А когда я вырос, я заново открыл для себя папу. Когда изменился угол зрения, я понял, что мой папа такой, что просто лучше нет. Надежный, без охов и ахов, быстро понимает, дает отличные советы. С любой проблемой я обращался к нему.
Он всегда мне помогал, одевал, кормил, поддерживал материально, когда я учился в университете и аспирантуре и даже когда у меня были уже первые дети, а мои книги еще продавались плохо.
То уважение, которое он испытывал к маминой печатной машинке, ее рассказам и рукописям, перенеслось на мой компьютер и те буквы, которые в нем возникают. И он меня поддерживал очень сильно, так что я мог только работать и не отвлекаться ни на что постороннее.
Обратите внимание
При этом он никогда не читал ни мамины тексты, ни мои — он был практик, но уважение к творчеству было таким огромным, что оно тебя точно на крыльях несло.
Еще папа был прекрасным терпеливым дедом. Восхищался всем подряд, чуть ли не детскими соплями, только очень пугался полных памперсов. Но ребенку к третьему и это преодолел.
Многодетности нашей чуть пугался, но после четвертого ребенка уже не протестовал, а только головой качал, и ему интересно уже даже было, кто будет дальше. «Ну-ну, — говорил он.
— Ну-ну… не думаете остановиться? Ну-ну!» А когда папы не стало — он умер два года назад — я понял, что отец был точно полом в доме, на котором все держалось. Убери пол — и все обвалится в одну секунду. И мебель, и стены. И мы это поняли очень быстро. Очень пусто и грустно сейчас без папы.
А теперь я иногда вижу себя в автомобильное зеркало, ну не себя целиком, а глаза, лоб, скулы — тот кусочек, что там помещается, и пугаюсь — так я похож на папу. Просто одно лицо.
И походка у меня такая же чуть косолапая, и к детям я придираюсь, и злюсь на них так же, и мясо так же готовлю в духовке — в общем, как-то незаметно все качества папы, даже те, что меня раздражали когда-то, отпечатались во мне.
Протоиерей Николай Важнов, настоятель храма Святителя Николая в Кленниках, духовник священнослужителей города Москвы, о своих родителях
Фото klenniki.ru
Я больше молюсь родителям, чем за родителей. Мне очень много дано от них, много с меня и спросится. Я родился в глубоко верующей семье, поэтому православие буквально впитал с молоком матери.
Мой папа по профессии был столяр, работал на деревообрабатывающем комбинате. Мы жили в Тверской области, и его часто просили о помощи люди из нашей или соседней деревни: сделать стул, кровать или что-то еще; для храмов сделал много киотов (рамы для икон).
Он никогда ни с одного человека не взял денег — все делал бесплатно. Не было никакой коммерции. Он даже обижался, если ему предлагали деньги, говорил, что если ему еще раз предложат, то делать больше ничего не будет.
Его бескорыстность очень запомнилась, и для меня это осталось личным примером на всю жизнь. Отец до последнего делал много добра.
Ольга Павловна и Анатолий Егорович, родители протоиерея Николая Важнова
Мама всегда была на моей стороне, даже если я что-то неправильно делал. Она стала мне самым близким другом, я полностью ей доверял. Как-то я случайно узнал, что она всю Псалтирь, все 150 псалмов, знала наизусть.
Было даже страшновато вместе с ней молиться, потому что, если я где-то не так делал ударение, она меня всегда безошибочно поправляла. При этом сразу могла сказать, в каком именно месте была допущена ошибка, вплоть до строчки. Конечно, это дар Божий.
У мамы тяжелая жизнь была, но с молитвой она всегда была очень сдержанна, всегда внутренне спокойна. Это был самый настоящий подвиг непрестанной молитвы. Мама личным примером передала любовь к ней и показала: «В жизни у тебя не будет все гладко.
Будут разные трудности и потрясения, неудачи — это нормально. Если у тебя внутри будет молитва, то Бог поможет тебе переносить все легко и спокойно».
Актер Иван Волков о своем отце, актере Николае Николаевиче Волкове
Фото Алексея Никишина. Источник фото
Удивительно, но с папой было интересно не только говорить, но и молчать.
С ним один из самых ценных и запоминающихся моментов — это тишина, периоды совместного молчания.
Пара-тройка фраз, короткая усмешка, уход в себя и увлекательнейший мыслительный процесс. Это располагало думать о чем-то. Размышлять. Наблюдать его, думающего — это было всегда заразительно, «вкусно».
Большая чашка кофе, старая вязаная папина кофта, насмешливый взгляд из-под бровей. А потом, может быть, короткое и очень весомое слово, которое запускало новый ход мыслей.
Николай Николаевич, отец Ивана Волкова
Православный писатель и регент Екатерина Ткаченко, сестра покойного протоиерея Федора Соколова, о своих родителях
Фото Марины Бирюковой*
Родителей я помню все время целующимися, даже несмотря на возраст. Они очень любили друг друга и до конца сумели сохранить это трепетное отношение.
Мне всегда было невдомек: ну ладно, молодые целуются, но вот почему целуются старики? Раньше этого понять не могла. И что самое главное — я никогда не видела их ссорящимися.
Если родители и выясняли отношения, то никогда не делали это при детях. Образец любви у нас всегда был перед глазами.
Я четко помню, что мама почти каждый вечер читала Евангелие, и всегда объясняла его детям. Сказки мы читали сами себе, а вот Евангелие читала мама перед сном после того, как мы молились. Она никогда не читала его просто так — всегда все объясняла.
С этим связано и самое яркое воспоминание о маме из детства: я лежу в кровати, болею. Видимо, у меня была температура. Мама начала читать отрывок из Евангелия про исцеление расслабленного (больного человека), которого не могли пронести в дом, где проповедовал Христос.
Из-за большого количества людей пришлось разобрать крышу и спустить больного вниз прямо ко Спасителю, и Он его исцелил. Я стала внимательно разглядывать свою железную кровать. Мама поймала мой взгляд и поняла, что я сосредоточилась на слове «постель». Она говорит: «Ты что, думаешь, что у него была такая же постель?» Я говорю: «Ну да.
Только как могла через крышу пройти такая кровать?» В моем детском понимании других кроватей не существовало. Все рассмеялись, и мама мне объяснила, что во времена Христа кровати были совсем другие и были похожи на матрац, коврик или подстилку, которую легко свернуть.
Важно
Когда Господь сказал больному «Возьми свою постель и иди», я не могла себе представить, как же он ее понесет, ведь она такая большая и тяжелая!
Владимир и Наталия после венчания. Фотография из книги Наталии Соколовой “Под кровом Всевышнего”
Папа мой был священником. Он любил с нами петь, если у него выдавался свободный вечер. Мы всегда с ним пели вечерние молитвы, «Взбранной Воеводе» и другие. Благодаря ему мы знали не только слова молитвы, но еще и редкие напевы.
У папы был очень красивый голос, который выделялся своим тембром. Как-то я стояла на службе возле храма Адриана и Наталии, где он служил, это была всенощная на праздник Благовещения. Пришлось стоять на улице под окном, так как храм был переполнен.
И мы стоим под окном, слушаем службу, а рядом со мной стоит уполномоченный по делам религии, который очень хорошо относился к папе. Он говорит мне: «Слышишь, как твой папка поет? Во голос!» Уполномоченный стоял и млел от восторга вместе со мной.
Я на всю жизнь запомнила эту службу.
«Никогда не рассказывайте анекдоты, особенно про политиков» — папино правило. Его отец погиб в ссылке, родной брат расстрелян, а сам он прошел сталинское время только благодаря Божьей милости. Поэтому если мы слышали анекдоты, то старались при папе их не пересказывать. Он был требовательным и одновременно добрым человеком, который очень о нас переживал.
Поэт и писатель Александр Тимофеевский о своей тете, художнице и поэтессе Екатерине Тимофеевской
Очень необычное воспоминание о моей тете — это ее похороны. Я всегда думал, что самый любимый ее племянник. И так все время ощущал себя, а я ее помню с 4 лет. Всю жизнь она была моей наставницей. И вот ее не стало — она ушла. Поминки.
Встает одна женщина: «Я была самой любимой у Екатерины Павловны». Встает другой человек: «А ведь я был ее любимцем!» Встает третий и говорит то же самое. А я думаю, что же мне говорить? И вот тогда я впервые понял, что значит тремя хлебами накормить многих.
Тремя хлебами она кормила всех.
Для моей тети любовь к Богу было явлением необычайно целомудренным. Любовь может быть безграничной, сильной, глубокой, но при этом совершенно нет желания никому о ней говорить. Это дело интимное — вот так было и у нее. Ее жизнь и поведение можно было сравнить со священническими, такое исходило от нее тепло и забота.
На мой взгляд моя тетя — замечательный поэт, стихи ее очень современны. Кстати, их публиковали в «Фоме». Она была художник-монументалист, а потом, когда потеряла зрение, перешла уже исключительно на стихи. Представляете себе: мне 4 года — и картины художника-монументалиста кажутся откровенно огромными.
Это было просто невероятно!
Екатерина Павловна, тетя Александра Тимофеевского
Она была эрудитом. Молодыми мы часто собирались за столом и обсуждали важнейшие, как нам казалось, вопросы современности, спорили, говорили о них. А тетя просто мыла посуду, подавала еду, хотя была на порядок образованнее и умнее нас всех. Нам бы ее послушать…
*Источник фото Православие и современность.
Теплые стихи для семейного чтения — рецензия на книгу А. Тимофеевского «Суп с котом»
- user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: SELECT data, created, headers, expire, serialized FROM cache_filter WHERE cid = '2:37fdc9e307684f7cbc96ce981929c449' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 25. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: UPDATE cache_filter SET data = 'К 80-летию Александра Павловича Тимофеевского, издательство «КомпасГид» опубликовало эту во многих отношениях примечательную книжку с новыми и хорошо известными стихотворениями поэта. Имя Тимофеевского безусловно знакомо всем в нашей стране хотя бы по его работе в мультипликации, и, в частности, как автора знаменитой «Песенки крокодила Гены».
Но, естественно, помимо того, что у всех на слуху, у поэта Тимофеевского оказалось и написалось немало другого – вот это избранное и вошло в его очередную книжку. Стихи Тимофеевского запоминаются сходу:
Гуляли как-то два слона
Среди высоких трав,
И слон один сказал: «Хрю-хрю!»
Другой сказал: «Гав-гав!»
Но приключилась вдруг беда –
Их залил свет луны.
И все увидели тогда,
Что это не слоны.
Я сразу выучил эти стихи по одной из его прежних публикаций. А вот это новое (по крайней мере, для меня) стихотворение, давшее название всей книжке, тоже, как прочиталось, так и осталось в памяти:
Бывает суп с грибами,
Бывает с потрохами,
Бывает суп капустный
И с тыквой – очень вкусный.
Вчера мы ели суп с котом,
Я ел сперва, а кот потом.
Александру Павловичу удается каким-то незаметным образом соединять почти несоединимое – абсурд и реальность, подначку и сентиментальность, детское удивление и взрослую опытность. Вот это сочетание фантазии и интонации и подкупает в его стихах. Тимофеевский умеет придумывать маленькие поэтические сюжеты и рассказывает их своим – особым – голосом. Есть что-то неощутимое в его интонации, смесь доброй улыбки и не менее доброй иронии. Поэтому стихи с первых строчек притягивают, так и хочется спросить: «И что дальше?»
А дальше – другие стихи, другие сюжеты, мир расширяется, однако голос поэта остается прежним – немного лукавым, но всегда доброжелательным. Это теплые стихи для семейного чтения. Вот и прекрасно! Да и иллюстрации в этой книжке не менее лукавые и добрые – я всегда радуюсь, когда художник доигрывает и разыгрывает все то фантазийное, что можно увидеть в тексте.
По-моему, получилась удачная во всех отношениях книжка – и скажем спасибо издательству «КомпасГид» за такой юбилейный подарок не только автору, но и нам всем, его читателям.
Михаил Яснов, специально для KidReader.ru
', created = 1554413612, expire = 1554500012, headers = '', serialized = 0 WHERE cid = '2:37fdc9e307684f7cbc96ce981929c449' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 108. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: SELECT data, created, headers, expire, serialized FROM cache_filter WHERE cid = '2:248041aaac6f5b662135493927168570' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 25. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: UPDATE cache_filter SET data = 'Серия «СтихоТворения» издательства «КомпасГид» стала больше еще на одну книгу. Издательство выпустило новинку с детскими стихотворениями известного русского поэта А. П. Тимофеевского — автора текстов песен ко многим советским мультфильмам, в числе которых «Чебурашка».
«Суп с котом» — это сборник, в который вошли и давно известные, популярные детские стихотворения Тимофеевского, и те стихи, которые публикуются впервые. В своих стихах автор просто, увлекательно, искрометно, с юмором рассказывает детям об обиженном ослике, отзывчивом еже, упрямой корове… Тимофеевский — мастер игры со своим маленьким читателем, он увлекает его в вымышленный мир, в котором есть место для несерьезности, шуток и капельки абсурда, а это как раз то, что интересно детям!
Книгу иллюстрировала современная художница Ольга Гессен, которая смогла передать яркий, удивительный и парадоксальный мир, созданный Тимофеевским. Ее цветные веселые иллюстрации подчеркивают необычность этой книги.
Сборник «Суп с котом» приурочен к 80-летнему юбилею поэта.
', created = 1554413612, expire = 1554500012, headers = '', serialized = 0 WHERE cid = '2:248041aaac6f5b662135493927168570' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 108. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: SELECT data, created, headers, expire, serialized FROM cache_filter WHERE cid = '2:93beeaaa904d2651a2d77bcefa935f3e' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 25. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: UPDATE cache_filter SET data = '', created = 1554413612, expire = 1554500012, headers = '', serialized = 0 WHERE cid = '2:93beeaaa904d2651a2d77bcefa935f3e' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 108. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: SELECT data, created, headers, expire, serialized FROM cache_filter WHERE cid = '3:10e1ccbaf9542c230b7d67abd17bec4f' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 25. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: SELECT data, created, headers, expire, serialized FROM cache_filter WHERE cid = '2:433da351ffd26b3fb95a9ac41951483c' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 25. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: UPDATE cache_filter SET data = '
', created = 1554413612, expire = 1554500012, headers = '', serialized = 0 WHERE cid = '2:433da351ffd26b3fb95a9ac41951483c' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 108. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: SELECT data, created, headers, expire, serialized FROM cache_filter WHERE cid = '3:197614b6867dd33c58a62d6a45bb8295' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 25. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: SELECT data, created, headers, expire, serialized FROM cache_filter WHERE cid = '3:dfdcd69dd3529056f877a01129f124d8' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 25. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: SELECT data, created, headers, expire, serialized FROM cache_filter WHERE cid = '3:2f2ef3443074395105c3279ea505961b' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 25. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: SELECT data, created, headers, expire, serialized FROM cache_filter WHERE cid = '2:66cda47dbc8a0950761820f31cca4763' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 25. - user warning: Table './c1kidreader/cache_filter' is marked as crashed and last (automatic?) repair failed
query: UPDATE cache_filter SET data = '
', created = 1554413612, expire = 1554500012, headers = '', serialized = 0 WHERE cid = '2:66cda47dbc8a0950761820f31cca4763' in /var/www/clients/client1/web13/web/includes/cache.inc on line 108.
Автор «Песенки Крокодила Гены» рассказал «РГ», как его преследовал КГБ
Имя поэта Александра Тимофеевского вряд ли скажет что-либо широкому читателю. Между тем один из его стихов знают наизусть чуть ли не все россияне и жители стран СНГ.
Это «Песенка Крокодилы Гены». Впрочем, даже это произведение стало известным в отрыве от автора. Более сорока лет Александр Павлович был под запретом и писал в стол.
Корреспондент «РГ» пообщался с поэтом, который побывал недавно в Казани на Хлебниковском фестивале и узнал о его удивительной судьбе.
В 60-70-е годы поэтического бума вы не печатались, первая книга стихов была издана только в 90-е, когда интерес к поэзии угас.
Широкий читатель с вами по-прежнему незнаком. Испытываете ли в связи с этим чувство обиды на судьбу?
Александр Тимофеевский: Разумеется, нельзя сказать, что это меня сильно радует. Но, с другой стороны, раз вы говорите, что интерес к поэзии угас, то это касается не только меня, а Пушкина, Хлебникова и Маяковского. Молодежь не читает хороших советских поэтов, не знает Тарковского, Кедрина.
Что уж говорить обо мне. Вообще проблема потери интереса к поэзии требует отдельного серьезного разговора, а не короткого интервью. Но, с другой стороны, есть интерес, нет интереса — поэт все равно пишет. В наше время очень много хороших поэтов.
А что касается меня, то мне помогает способность смотреть на самые печальные вещи с улыбкой.
Вчера на Волгу съездил в Конаково, Чтоб встретить там со спиннингом рассвет, И карася поймал там вот такого —
Карась в России больше, чем поэт!
На мой взгляд, «Песенка Крокодила Гены» довольно грустная. А вы сами как ее воспринимаете? И почему, на ваш взгляд, эта песня вдруг выстрелила, стала хитом?
Александр Тимофеевский: Я не хотел написать грустную песню. Мне, наоборот, хотелось написать веселую, но критики не раз отмечали, что минорные ноты характерны для моей поэзии. На вопрос, почему она стала хитом, ответить не могу. Я считаю, что удача песни в первую очередь зависит от композитора.
Что привело вас в мультипликацию?
Александр Тимофеевский: Безденежье, безработица и восхищение фильмами режиссера-мультипликатора Бориса Дёжкина. Они поразительные по своему ритму и тем близки поэзии. Еще меня привлек мир людей, работающих в мультипликации, милых, славных, добрых, до старости лет играющих в куклы.
Когда вы начали писать стихи?
Александр Тимофеевский: Сочинять я начал рано, лет в пять. Тетушка записывала стихи в синенькую тетрадочку. Я жил тогда с бабушками и тетей в прекрасном городе Изюме под Харьковом. Там была гора Кремянец, вся увитая лиловым чабрецом, нежная дубрава, мельница, великолепный базар и конская ярмарка.
Совет
Мне повезло — Украина меня обласкала. Велимир Хлебников писал: «Я взращен лучшими зорями России». А я, наверное, лучшими зорями Украины. Хотя родился в Москве, но детство провел на Украине. Повзрослев, спрашивал у тети, когда я писал лучше, в детстве или сейчас? Конечно, в детстве, неизменно отвечала тетка.
Между прочим, тетя Екатерина Павловна Тимофеевская сама была прекрасной поэтессой, по образованию она художница. Работала как художник-монументалист, а про свои стихи, которые начала писать, когда испортилось зрение, говорила: «Какой поэт? Поэтом я буду в следующем воплощении».
А тетрадочка та с моими детскими стихами пропала во время войны.
Ребенком вы жили в блокадном Ленинграде. У вас от этого времени остались тяжелые воспоминания или детское восприятие смягчило их?
Александр Тимофеевский: Меня окружали добрые, веселые и, главное, замечательно мужественные люди. Как ни странно, будучи ребенком, я это чувствовал, восхищался и гордился этими людьми.
Почему ваши стихи оказались под запретом?
Александр Тимофеевский: На это было много причин, а главной стало то, что я попал в рукописный журнал «Синтаксис» Александра Гинзбурга — известного правозащитника, яростного диссидента, держателя фонда Солженицына, но, как оказалось, еще и великолепного знатока поэзии. В то время по Москве ходило много стихов в рукописях.
Хорошие они были или плохие, но девушки переписывали их себе в тетрадки. И вот среди всего этого, представьте себе, он безошибочно выбрал для своего самиздатовского журнала стихи никому не известных тогда поэтов: Иосифа Бродского, Юнны Мориц, Беллы Ахмадуллиной, Генриха Сапгира, Игоря Холина, Еремина, Уфлянда, Рейна….
Ну и я затесался в такую хорошую компанию…
Ваше стихотворение «На смерть Фадеева» было помещено в «Синтаксисе»?
Александр Тимофеевский: Нет, там были другие стихи, это стихотворение имеет свою историю. В эпоху «реабилитанса», когда моя свояченица Майя Улановская вернулась из ГУЛАГа (в 18 лет она была приговорена к 25 годам лагерей), она рассказывала, что отбывала заключение вместе с Выриковой.
В романе «Молодая гвардия» Выриковой была отведена отрицательная роль предательницы. Позже выяснилось, что Фадеев ошибся. Но человек попал в лагерь, и часовые с вышки подстерегали ее, чтобы подстрелить. Мне было 24 года, когда я услышал этот рассказ, он очень меня впечатлил.
Тогда же стала ясна роль Фадеева в репрессиях среди членов Союза писателей. В результате я написал это стихотворение-листовку и решил сбрасывать его с хоров Ленинской библиотеки. Несколько машинисток печатали эти листовки. Но я заболел и с очень высокой температурой попал в Боткинскую больницу.
Пролежал там едва ли не четыре месяца, время ушло. Как говорится, дорого яичко к Христову дню. Но потом стих все же оказался в КГБ.
Да, это стихотворение сохранилось, но я знаю, что многие ваши стихи того времени пропали. Расскажите, как это произошло?
Александр Тимофеевский: Получилось так. Меня вызвали повесткой в КГБ, ну, думаю, со дня на день будет обыск, надо уничтожить компромат. Взял рукописи, вывалил их в ванну и стал жечь.
Пришла мама, увидела все это, закричала, что я с ума сошел! Я, конечно, не мог сказать, про КГБ, говорю, у меня творческий кризис, новый период наступил, решил все старое сжечь. Она — делай, что хочешь, но только не у меня дома, поезжай на дачу к родственникам жены.
А они недавно вернулись из ГУЛАГа. Если я туда поеду, не дай Бог, втяну их в эту историю. В конце концов сложил стихи в чемодан и выбросил на помойку. Потом оказалось, что чемодан этот все же попал куда следует. Стихи из чемодана мне предьявляли на допросах.
Обратите внимание
Поскольку там были не только мои, но переписанные мною стихи других поэтов, я в этих случаях говорил, что не знаю, кто автор. Свои — признавал.
Ничего по памяти не смогли восстановить?
Александр Тимофеевский: Понимаете, я прожил большую жизнь. Даже странно, сам поверить в это не могу. За это время стихи терялись, забывались во многих переездах и без помощи КГБ.
Как вы относитесь к тому, что многие испытывают ностальгию по прежним временам?
Александр Тимофеевский: Конечно, в прежней жизни у каждого было не только плохое, но и много хорошего. Но я не могу себе представить, как можно испытывать ностальгию по системе, при которой оказался возможен геноцид собственного народа.
Высокими словами прикрывались чудовищные злодеяния, социальный эксперимент обернулся экономическим крахом страны. Уничтожены миллионы, высланы лучшие. А самым страшным преступлением мы еще и гордились. Нам в школе говорили, что наша страна превратилась из аграрной в индустриальную.
Но какой ценой это было достигнуто — в насильственной коллективизации, раскулачивании погибли миллионы крестьян! Сейчас многое мне тоже не нравится, особенно то, что творится в последнее время, и я думаю, что во многом это от того, что прошлое нас не отпускает.
В свое время вы работали на студии «Союзмультфильм». Что сейчас происходит с анимацией?
Александр Тимофеевский: Со студией «Союзмультфильм» произошло то же, что и со всей страной. Раньше студия «Союзмультфильм» была налаженным заводом. При ней существовали курсы мультипликаторов, здесь работали лучшие режиссеры, они воспитывали смену.
Но это все сломалось, большая студия раскололась на сто частей, возникли маленькие студии. И среди них есть такие, где работают три-четыре человека. Но российская анимация жива. Студия Pilot Татарского выпускает замечательный цикл сказок народов России «Гора самоцветов». Есть очень хорошая студия «Шар».
У нас много талантливых режиссеров, художников, аниматоров, которые ежегодно делают очень интересное анимационное кино, но совершенно не налажен прокат мультфильмов. Новые работы можно увидеть два раза в году на фестивалях. Лучшие мультфильмы показывают еще в Доме кино. Вот и все.
Их могут увидеть профессионалы, а до широкой публики они практически не доходят.
Расскажите о ваших последних произведениях.
Александр Тимофеевский: Это книги «Ответ римского друга» и «Краш-тест». В них, как и в других произведениях, вся моя жизнь. Особенно важен для меня сборник поэм «Краш-тест». Открывает его «Маленькая поэма без названия».
Она о столкновении мастера, творца, какого бы ранга он ни был, со временем, которое надо постоянно молоть, с которым непрерывно воюешь. Проблемы метафизики меня интересовали еще и потому, что в каждый значимый момент время поворачивает свое лицо несколько другим ракурсом.
И мы видим нечто иное, чего не видели вчера.
Поэма «Молитва» — об атеистах и полуатеистах 70-х годов, к которым я принадлежал. Мы хотели верить, но не знали, кому покаяться. Поэмой «Песни восточных славян» мне хотелось сказать о том, что конформизм при столкновении с тоталитарным государством в конечном счете приводит к личной трагедии. Он разбивает любовь и растлевает душу.
Поэма «Второе пришествие» — о цепной реакции. На мой взгляд, самое страшное, что случается, это цепная реакция, касается ли это ядерной физики, что может привести к атомному взрыву и, может быть, гибели всего человечества, или наших душ, когда мы не можем простить боль, причиненную нам кем-то, и лупим ближнего. И эта реакция опять же приводит к взрыву, к войне.